Сквозь игольное ушко (сборник)

Летуев невольно глянул из машины на лавочку у своего подъезда – она, как назло, оказалась пустой. Зато «чужак» на парковке не заставил себя долго ждать. Вылез из своего подержанного «Опеля» и прямиком направился к машине Лехи. У себя во дворе Летуев ни с кем не ссорился, он вообще серьезных врагов даже по бизнесу не имел. Обиженные участники тендера ведь не враги. Это – бизнес, и ничего личного. Поэтому плечистый бритоголовый мужик, подошедший к водительской дверце, особых опасений у него не вызвал, хоть и казался посланцем из «лихих 90-х», этаким матерым «брателлой». Летуев спокойно открыл дверцу, всмотрелся в мужика, не представляя, что говорить в таких случаях. Так они некоторое время приглядывались друг к другу, пока мужик первым не начал разговор:

– Лехыч, да это ты, в натуре! Поднялся, поднялся, брат. Заматерел! В офисе тебя не застать, по объектам тоже не догонишь, пришлось дома дожидаться. Давно, давно хотел поговорить, все случая не было. А тут пришлось самому к тебе в гости нагрянуть! Да ты чо, братан, и впрямь не узнаешь? Неужто я так изменился? Или ты обо мне еще не слышал? А мир-то тесен. Я ведь – Ленька, Дашков… Ну, Данила… Твой «Стройсервис» как раз на нашей территории! Долго я вокруг тебя круги делал, а ты и не знал. Зазнался, позабывал одноклассников! Кроме Сашки Данилиной, конечно. Ну, поедем, что ли, побазарим за встречу, тут рядом наша кафешка. А моя тачка с водилой пусть здесь постоит, подежурит – чтоб место не заняли! «Старое кафе, верные друзья, и ничего вернуть нельзя; проходят дни, проходят дни…» – Приятный баритон Леньки Дашкова изменился меньше всего.

Летуев, потерявший дар речи, молча усадил Леньку на заднее сиденье, захлопнул двери и, как робот, подкатил к пресловутой кафешке. Ленька и вправду чувствовал себя здесь хозяином и сразу повел его за лучший столик у окна. Со стороны могло показаться, что и впрямь нашли друг друга старые добрые приятели. Так именно и подумал персонал кафе. Столы вмиг уставили лучшими закусками. Выпивку Леник заказывал сам:

– Давай, Леха, хлобыстнем вискаря – за встречу! Насчет руля не беспокойся, мой водила и твою тачку отгонит, и нас доставит куда надо. А значит – гуляем по-русски!

И тут Летуев окончательно сломался. Прямо перед ним маячила довольная рожа Дашкова, конечно узнаваемая, несмотря на время. Дашкова, который знал все о нем, о «Стройсервисе», даже о Сашеньке! Вот это дела! И Леха с ходу, без всякой содовой, оглушил полстакана настоящего хорошего виски – здесь, конечно, Дашкова не обманывали.

Накатило приятное тепло. Нервы отпустили – позволили даже разыграть «радость встречи со старым школьным другом», которой так хотелось Леньке. Друзья пообнимались – даже троекратно расцеловались, по-русски. Хряпнули блинов с икоркой. И пошла задушевная застольная трепотня. Говорил в основном Дашков. Алексей говорить не мог – слушал, потягивая виски. Пил и ждал «внутреннего щелчка» – сигнала, что все ему становится безразлично. Он хорошо знал эту свою особенность. Изучил, как говорится, на практике. При этом вид у него был самый заинтересованный – и Ленька Дашков разливался соловьем:

– Леха, мы с Элькой так и не поняли тогда толком, чо это ты резко свалил сразу после выпускного? И с концами! Мы все еще собирались раза два, пытались тебя зазвать, особенно девчонки, но ты на связь не выходил. Дальше – лет на несколько все разбежались. Я за это время чуть-чуть МИРЭА не закончил – радиоэлектроники и автоматики, – правда, свалил с четвертого курса. Ситуация в семействе зависла. Келдыш помер, нашу квартиру на Ленинском отец с матерью продали при разводе. Папа, уйдя от нас, вышел в большие люди, одно время был зампрефекта Центрального округа – забогател, женился на молоденькой. А о нас с мамой забыл – будто нас никогда и не было! Мать подавала на алименты, хотела судиться. Но у него оказались везде «свои люди». Вот тогда меня и торкнуло: чтоб были везде «свои люди»; чтобы приходить «от Иван Иваныча» – и ногой открывать чиновничьи кабинеты; чтобы – все «схвачено, за все заплачено»! А авторитетных людей тогда хватало. Время нас рассудило. Отца вскоре сняли, молодая жена сбежала. А я, наоборот, набирал авторитет! Ну, в наших кругах… Понял? Теперь у меня все тут схвачено, хожу уважаемым человеком – мать, правда, не дожила…

Дашков налил треть стакана вискаря без содовой и молча выпил. Затем, уже хмелея, потянулся через стол и легко приобнял Летуева:

– Эх, Леха, какие наши годы! Жалко, что мать не застала меня «в поряде» – зато заценили жены. Ты хоть в курсе, кто моя первая? – тут из пухловатых складок его физиономии выглянули быстрые острые глазки – и обожгли лицо Летуева, как две тлеющих головешки.