Сквозь инферно: За инфинумом забвения (СИ)

– Что ж, мне не остаётся выбора, как благословить тебя проклятием. – И произнеся это, выходец из Обливиона вскинул вторую руку, которая полыхнула зелёным огнём, и стал колдовать. – Я дитя разложения и друг гноя. Я тот, кто даёт надежду, забираю до поры до времени у тебя великое благословение, которым тебя наградил цикл жизни – смерть. От имени и силы своих повелителей я говорю: когда ты достигнешь великой цели, которую так чаешь, пускай тебя, тут же пронзит великое отчаяние, что прокатится по моему миру эхом. И этот крик души станет мне маяком, на который я приду. И тогда, когда отчаяние прорвёт твою ментальную защиту, мы станем едины. Я и ты воплотимся в одно. – И прервавшись на небольшую театральную паузу, существо добавило. – На этом всё, Азариэль благословеннопроклятый.

– После этих слов из пасти демона вырвался страшный гогот, который заполнил все коридоры айлейдских руин, проносясь злобных эхом по ним и напугав даже призраков.

Монстр расхохотался до такой степени, что упустил момент, когда парень смог преодолеть завесу парализующей энергии.

Азариэль силой воли стал прорывать паралич и его к этому вёл сам клинок. Парень напряг все свои мышцы и воззвал ко всем душевным и физическим силам, которые в нём были. Силой воли и рвением клинка он вёл свою руку, пока меч не пресёк поток энергии. И когда клинок прошёл сквозь эту зеленоватую струю, словно разрезав её, Азариэля разом отпустило.

И после того, как магия прекратила свою деятельность, на парня тут же напала усталость и хандра. От такого потока апатии он чуть не рухнул, но воля взяла верх. И пока монстр стоял погружённый в удивление, Азариэль смог нанести решающий удар. Он вознёс клинок у себя над головой и, шатаясь, метнул его в тварь из Обливиона.

Клинок, лихорадочно сияя лазурью солнечного света, прилетел монстру в сердце, подобно тому, как пика пробивает сердечную мышцу. И клинок, словно зачарованный на выжигание губительных сил, стал извергать потоки жаркого солнечного пламени, словно рождённое из эфира, в тело чудовища. Гигантская омерзительная тварь стала шататься во все стороны и буквально хвататься за воздух. Из клыкастого рта полился чёрный гной с густой смердящей кровью, а само тело началось вздуваться как бычий пузырь. Через пару секунд из всех возможных щелей этой твари лился густой и смердящий гной. А через полминуты он просто взорвался.

Куски трупного и гнилого мяса разлетелись по всему помещению, закидав его массой мертвечины. А стены и пол не просто оросило, а залило всеми омерзительными нечистотами, которые находились внутри этой туши. Трупная вонь, смешанная со смрадом гноя и биологических нечистот заполнила помещение, просто сделав его невыносимым. От того, что некогда было могущественным существом осталось только смердящее месиво.

Азариэль, промокший в этой гнили, крови и нечистотах подошёл к своему клинку, который потерял великолепное свечение и приобрёл обычные стальные оттенки. Парень просто сунул его обратно в ножны и поспешил покинуть это проклятое помещение, оставив за собой лишь

Парень сюда приходил с любопытством и выходил с надеждой. Пускай его любопытство обошлось в жизнь его знакомой, но такова была плата за знания, которые он получил и ту надежду, что здесь была обретена. Теперь он знал, куда нужно идти и с чего начинать свои возобновлённые поиски. Но лучше всего он понимал, что сначала нужно ему сменить эту смердящую всеми противными запахами одежду на что-то получше, что не так будет отпугивать прохожих. И он вспомнил, как в банке два года назад заложил сотню септимов серебром.

Губы Азариэля разошлись в забытой улыбке, которая уже не появлялась на свет более двух лет.

Глава двадцать четвёртая. Собор на крови

Спустя пять дней. У Риверхолда.

Стояла прекрасная солнечная погода, которая озаряла весь южный Сиродил и северный Эльсвейр. Небосвод Тамриэля сиял солнечной лазурью, а светлое голубое небо полыхало своей свежестью и красотой. Лёгкий и практически неощутимый ветер гулял по лугам, холмам и лесам этих мест.

Лес был приятен. Пение птиц приятно успокаивало, а отсутствие монстров делало этот лес безопасным. Особенно хорошо было в лесах, которые наполнились букетами самых различных ароматов и прохладной теневой свежестью, ставшей прекрасным местом досуга для таких солнечных дней.

Но идиллия подобных дней нарушалась только неизвестным странником, пришедшим с севера, который рыскал в поисках убежища тех, кто некогда предал неизвестный всему миру Орден. Он шёл через леса, луга и холмы как ищейка выискивая следы тех, кто мог предать его братьев и сестёр.