Сквозь кровь и пламя

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Кейлен смог встать. Ноющая боль в правом боку отвлекала от боли в других частях тела. Данн уже стоял над сгорбленной медвежьей тушей. Кейлену было страшно просто посмотреть на огромного зверя. Он был еще жив, но дышал медленно и с трудом. Каждый раз воздух с хрипом вырывался из слабеющих легких.

Данн вытащил стрелу из колчана и крепко зажал древко в кулаке. Даже в полутьме Кейлен видел, как побелели костяшки его пальцев. Данн воздел стрелу и с выражением раскаяния всадил ее глубоко медведю в висок. Хрипы прекратились.

Данн опустился на колени и положил ладонь на мохнатую шею.

– Чтобы не мучился… – Он тяжело вздохнул и опустил голову.

Повисло тягостное молчание. Только скрип веток, завывания ветра да потрескивание цикад доносились снаружи. Кейлен чувствовал, как утром у него будет ныть плечо. Оно уже начинало.

– Эй, ребят, – подал голос Рист. – Он мертв?

Кейлен никак не мог унять дрожь в руках. Юноша услышал вздох Данна и, пускай темнота сгустилась сильнее, когда огонь померк окончательно, догадался, что тот обращается ко всем богам.

– Да, Рист, медведь мертв.

Кейлен, прищурившись, посмотрел на согбенную фигуру Данна.

– Ну и х-хорошо, – дрожащим голосом хрипловато вымолвил Рист.

Видимо, он подтолкнул в костер бревно, потому что искры взвились, и в пещере стало немного светлее. Теперь Кейлен отчетливо видел его у костра. Темные волосы заляпаны запекшейся кровью и грязью. Накидка покрыта пылью и глиной, а левый рукав разодран. В руке Рист держал череп оленя – молодого, судя по размеру. Тот был обглодан и весь в серых комьях земли.

– Спать я больше не лягу.

Глава 6. Похлеще медведей

И всё равно я думаю, что Анья станцует с тобой в ночь Пира, – говорил Рист, затачивая кусок дерева, что лежал у него на коленях.

– Да ну тебя. Мы просто друзья, – покраснев, отмахнулся Кейлен.

Рист с Данном переглянулись. Данн многозначительно подмигнул приятелю, и они рассмеялись.

Кейлен изо всех сил старался не обращать на них внимания, держа заостренный кончик собственного самодельного копья над самым костром. Этому приему отец обучил его давным-давно: если острие деревянного копья обжечь, оно станет легче и крепче. Толстая палка пары дюймов в обхвате была в длину почти с Кейлена. Он чувствовал бы себя увереннее с мечом в руках, но выбирать не приходилось.

Все трое сидели прямо перед входом в пещеру. Даже после смерти медведя никто из них ни за что не лег бы там спать. В нескольких шагах между деревьями, насколько хватало веревки, была растянута шкура зверя. Почти всё утро и большую часть дня Данн с величайшей осторожностью и сосредоточенностью освежевывал медведя, вскрыл ему уши, нос и губы, чтобы избавиться от излишков жира. За неимением соли нужно было убедиться, что жидкости не останется, иначе шкура начнет гнить. Кроме того, ночевка снаружи означала, что сырости не будет, а вечернее солнце грело достаточно, чтобы высушить шкуру, не повредив ее.

– Всё равно не понимаю, что ты так возишься с этой шкурой? – спросил Рист и тут же издал короткое «ай!». Он подтянул палец ко рту, чтобы послюнявить ранку на большом пальце, но слишком резко и неаккуратно дернул ножом. Заметив усмешку на лице Кейлена, он показал другу язык.

Данн развалился на земле, головой на толстом бревне, и жевал травинку, глядя куда-то в чащу.

– Что ж, когда принесем ее в деревню, нас объявят победителями Большой охоты. Уверен, никто не добудет ничего круче этого чудища, – он кивнул на медвежью шкуру, растянутую над землей в паре шагов. – Ну и потом, незачем ее выбрасывать. Отец из такой сделает что-то очень дорогое. И, боги, деньги бы нам не повредили.

Рист насмешливо хмыкнул.

– Ночью ты всё расстраивался, что он умер, а теперь хочешь сделать из него шубу?

– Да, Рист. Я расстроился, потому что погибло величественное создание. Медленно, мучительно, ни за что, и я его убил, – резко ответил Данн, не сводя глаз с леса. На щеках ходили желваки.

– Величественное создание? Ни за что? Данн, оно бы нас убило. Всех троих. Хрясь – и конец…

– Он поступил бы, как должен был, – вмешался Кейлен и выразительно посмотрел на Риста, мол, оставь парня в покое. Друг, видимо, понял, потому что коротко кивнул.

Данн перестал смотреть в лес и напряженно взглянул на Кейлена. До этого Кейлен не замечал лиловые синяки под глазами у Данна и ссутуленные плечи. Теперь он понял, что за весь день не услышал от него почти ни слова. Учитывая, что однажды пьяный Данн у него на глазах вел оживленную беседу с деревом, молчание могло бы и насторожить.

– Кейлен, я никогда не убивал никого без причины. Да, я охочусь на оленей, кроликов, рыбу… Но нам нужна еда, чтобы выжить. Медведь сам был голоден. Он вернулся к себе в берлогу, а тут мы. И я… я его убил. Да, знаю, если бы не я, он бы убил и сожрал нас… Только это не то же самое.

– Понимаю, – кивнул Кейлен и про себя подумал: «Правда понимаю».