Сквозь льды [Повесть о полярном исследователе Р. Амундсене]

— Вот это пока и будет нашей пищей, — сказал Руал. — А запасы побережем для дороги.

Они растопили в котелке снег и сделали из муки жидкую кашицу. Невкусная была эта самодельная кашица! Но полярный путешественник ко всему должен привыкать…

Два дня бушевала метель, и два дня братья сидели в хижине. На третий день метель приутихла.

С западной стороны плоскогорья было только два удобных спуска: один рядом с усадьбой Гарен, другой — в пятидесяти милях от нее.

Нужно было очень внимательно следить по компасу и по карте, чтобы точно выйти к намеченному месту, иначе собьешься с дороги, попадешь в пропасть. Руал поминутно развертывал карту и справлялся по компасу. Не успели они пройти и десяти километров, опять повалил густой снег, сразу потеплело, карта размокла, пришлось ее бросить и идти только по компасу.

Сквозь пелену снега они видели все те же невысокие холмы и все те же долины. А где-то за ними, далеко у обрыва плоскогорья, стояла усадьба Гарен.

На волосок от смерти

Шесть часов шли они, не останавливаясь. Стало смеркаться. Дальние горы слились с небом, надвинулась ночь. Ветер засвистал сильнее, снег плотной завесой падал со всех сторон, за три шага впереди ничего не было видно.

Братья шли рядом, боясь потерять друг друга. Леон совсем выбился из сил, у него болели руки, обмороженные в тот вечер, когда они открывали дверь хижины.

— Не могу больше идти, — сказал он.

— Что ж, будем ночевать здесь, в снегу, — предложил Руал.

Братья сняли лыжи, вытоптали маленькую площадку, поели немного галет и бутербродов, забрались в спальные мешки и, не стряхнув снега с одежды, закрылись с головой. Сумки с провизией они положили у ног, воткнули возле них палки.

А вьюга продолжала бушевать. Ночью снег на их одеждах стал таять, и мешки промокли изнутри.

Среди ночи ударил мороз: мешки начали промерзать, холод пробрался под одежду. Первым проснулся Руал. В темноте он заворочался и вдруг понял, что совсем окоченел и не может разогнуться. С трудом повернулся он с бока на бок. «Так, пожалуй, я замерзну, — подумал он, — не выпить ли спирту из лампы? Авось согреюсь». Он вылез из спального мешка, нащупал лыжные палки — как раз возле них лежала сумка, зарытая в снегу. Руал вырыл одну ямку, другую, третью — сумки не было. Он встревожился и разбудил брата:

— Послушай, где твоя сумка?

Леон вылез из спального мешка. Сумки его тоже не было. Целый час братья ползали в сугробе, разрывая снег руками. Холодный ветер пронизывал их до костей, а метель все не прекращалась.

— Отыщем утром, когда рассветет.

Измученные, они опять забрались в мешки и без сна пролежали до рассвета. На рассвете они перерыли лыжами и палками всю площадку — обе сумки с провиантом исчезли бесследно. Вероятно, утащили лисицы.

— Ну что ж искать напрасно, — сказал Руал. — Пойдем голодными.

Братья переглянулись. Они понимали всю серьезность положения: если им не удастся выйти к жилью, они погибнут от голода. Нельзя терять ни минуты, надо идти немедленно, пока есть силы. Быстро собравшись, они встали на лыжи и, сверяясь с компасом, направились на запад, к усадьбе Гарен. Не прошли они километра, как опять повалил такой густой снег, что они ничего не могли разглядеть впереди себя даже за несколько шагов.

«Куда мы идем? Может быть, мы кружимся где-нибудь уже возле спуска? Так можем слететь в пропасть и погибнуть», — думал каждый про себя.

— Послушай, Руал, — сказал Леон, — вернемся. Найдем хижину, опять отдохнем и пойдем назад, к усадьбе Муген.

Руал минуту подумал: в самом деле, спуск с плоскогорья в такую погоду найти невозможно. Возвращаться обидно, но идти вперед — безумие. И он сказал коротко:

— Хорошо, вернемся.

Они повернули назад, в сторону хижины. Скоро наступила ночь. Опять повалил сырой снег. Вся одежда на путниках промокла. В темноте они добрались до небольшой скалы и здесь укрылись от ветра.

Руал сказал:

— Давай выроем ямы, завернемся в мешки, залезем в эти ямы, в снегу мы отлично переспим.

— Нет, я не могу, — ответил Леон. — У меня нет сил. — А сам все же забрался в мешок и почти потерял сознание от изнеможения.

А Руал лыжами и палками вырыл глубокую яму и улегся туда в спальном мешке. Он читал, что путешественники в полярных странах не раз спасались так от мороза и метелей. И в самом деле, он довольно быстро согрелся и заснул, измученный дневным переходом.

Мокрый снег толстым пластом укрыл яму. Под утро ударил мороз и сковал весь снег; когда Руал проснулся, все его тело окоченело, и, сколько он ни пробовал, пошевельнуться не мог.

«Что это, я, кажется, вмерз в ледяную глыбу?» — подумал Руал, цепенея от ужаса. Он отчаянно пытался освободиться, но снег не поддавался. Тогда он стал звать брата — голос гас где-то рядом, возле рта. Так, вероятно, кричит в гробу заживо погребенный.