Сквозь мартовские снега. Лесные шорохи

— Наверняка сломает макушку кедра с гнездом орланов, — вздыхал Юрий Квашнин, вглядываясь в сторону низовьев Моховки, туда, где жили орланы. Наконец дождь загнал его в палатку. Крупные капли падали не прямо, а летели наискось, почти горизонтально.

Лес стонал под ударами ветра. Перекатистый гул несся по Моховой пади. Потом хлынул ливень. Сила его заметно нарастала, и скоро в палатке-стало казаться, будто с неба низвергнулся водопад.

— Не иначе это левое крыло тайфуна из южных морей, — говорил Корней Гаврилович, прислушиваясь. — Из Приморья он обыкновенно заворачивает на восток, но бывает, что вдается глубже в материк, и тогда левым краем захватывает эти районы.

— А что, Гаврилыч, не подтопит речка-то нашу релку? — высказал опасение Кузьмич.

— Да нет, Не думаю. Пойма здесь достаточно широкая. Левобережье равнинное, излишек воды уйдет туда…

Сухой треск грома, будто тугую парусину, распорол все небо над Моховой падью. Вскоре по пологу палаши что-то защелкало.

— Град! — воскликнул Юрий. — Еще этого не хватало! — Он явно беспокоился за семью орланов, потому что тотчас же спросил: — Корней Гаврилович, не повредит ли орланам град? Ведь они ничем не прикрыты сверху.

— В таких случаях птицы прячут голову под крыло, — объяснил старый натуралист. — Конечно, разные бывают птицы и разный град. Что касается орланов, то их перья — их броня. Иначе им нельзя, под открытым небом ведь живут.

Владыкам неба не пристало прятаться в щели, когда приходит гроза — они встречают ее лицом к лицу. Вот и сейчас, в ожидании удара стихии Белохвостый Клак и его супруга сидели рядом, головами к туче. Время от времени то он, то она встряхивались. По-видимому, так они выражали свое беспокойство. Позади них, сбившись в клубок, беспечно спали птенцы. Они почти уже сменили младенческое оперение и выглядели сейчас, как оборвыши-беспризорники: то там, то тут голое тело, перемежающееся грязно-серыми, грубыми заплатками молодых перьев.

Когда издали донесся шум бури и с макушки кедра стало видно по заметавшимся деревьям, как приближается ветровой вал, Белохвостый Клек поднялся во весь рост, с беспокойством посмотрел вдаль. Он еще раз встряхнулся, слегка распустил крылья, потом дважды обошел гнездо — по самому краю и вокруг гнездового лотка, как бы пробуя прочность своего небоскреба.

Первый удар ветра поднял орланов на крылья, швырнул из гнезда. Птицы с трудом одолели его напор, осторожно спланировали прямо в лоток, к птенцам. Теперь они укрылись за бруствером, окружающим центр гнезда, прильнули телами к орлятам, вобрали головы в плечи.

Новый удар ураганного ветра стал клонить макушку кедра; она кренилась все больше и больше, снизу что-то потрескивало… Никогда ничего подобного не случалось в жизни орланов! Но вот треск раздался где-то под самым гнездом — и вся махина хвороста стала медленно валиться на соседние, более низкие деревья… Орланы в панике взлетели, ветер швырнул их в гущину ближайших крон. Чтобы не упасть или не быть унесенными ветром, пришлось цепляться за первые попавшиеся ветки. «Клек, клек, клек…» — слышалось жалобно среди грохота и рева ветра, среди могучего лесного треска.

А тем временем гнездо опрокинулось кверху дном, верхняя его половина рассыпалась, а нижняя вместе с сухой макушкой кедра заклинилась где-то между деревьями огромной копной хвороста, и теперь ее трепал и сокрушал ураган. Орлята вместе с рассыпанным хворостом падали с ветки на ветку, пока не очутились на земле. Один из них сломал себе крыло и истошно пищал, призывая на помощь родителей. Ни оглушительный шум леса, ни трескучие раскаты грома не помешали орланам расслышать этот призывный писк, и вскоре заботливые родители разыскали пострадавшего птенца. Потом на их клекот неуклюже приковыляли и двое остальных.

Могучие кроны деревьев надежно укрывали их теперь от дождя и града, от ударов бури. Орлица тотчас же забрала орлят под крылья, а Белохвостый Клек стал рядом, грозно и бдительно охраняя безопасность семьи. Непривычная обстановка — дремучие заросли подлеска, буйное разнотравье — не смущала орланов, хотя обычно эти птицы никогда не спускаются на землю в густом лесу. Но ради детей они были готовы на все.

Ураганный ветер прекратился часа через полтора, но ливень продолжался все с той же силой. От бури пострадала не только семья орланов. Почти одновременно с крушением «небоскреба» разломилась вдоль ствола старейшая липа, где квартировал в облюбованном дупле бурундук — хитрый Пиик. Все произошло так внезапно, что Пиик не успел что-либо сообразить. Этот зверек ведет сугубо дневной образ жизни, уже с наступлением сумерек он, намотавшись за день, засыпает где-нибудь в надежном убежище. Так было и сегодня: еще до подхода грозовой тучи Пиик свернулся клубочком на мягкой постельке в уютном своем дупле и крепко заснул. Разбуженный страшным треском, он не успел прийти в себя, как полетел куда-то в преисподнюю.