Сквозь огонь

– Обойдешься, роман! – на том же скверном ромейском ответили из темноты. По акценту не определить. У всех здешних, что у копченых, что у хузар, что у гузов, акцент одинаковый.

– Я не роман! – резко бросил Сергей. – Я – варяг!

– Ты хотел сказать – варанг?

Надо же, разбирается.

– Я сказал то, что хотел, печенег! – Сергей пошел ва-банк. – Чьей ты орды? Цапон? Цур?

– Вот за такие слова тебя следовало бы проткнуть! – произнес тот же голос, и мимо потеснившихся лучников вперед выехал всадник. Конь его был покрупнее, чем у остальных. И даже в сумерках можно разглядеть, что в шлеме, а не в шапке.

– Пристрелить его, благородный? – негромко спросил один из всадников.

– Не сейчас, – так же негромко ответил тот, что в шлеме. – Он может заинтересовать благочестивого.

Сердце Сергея екнуло.

– Ты прав, – произнес он по-хузарски. – Благочестивого булхаци Песаха и впрямь может заинтересовать мой рассказ.

А еще ему самому было чертовски интересно узнать, что делает хузарский полководец здесь, на территории Херсонской фемы. Особенно в свете полученной информации о том, что булхаци совсем недавно заключил мир с херсонским стратигом и отправился подавлять бунт подданных печенегов и асов.

Или в Самкерце теперь другой правитель?

Минута молчания. Надо полагать, Сергей сумел удивить.

Ненадолго.

– С чего бы благочестивому тратить свое драгоценное время на прислужника ромеев?

– Я вижу, что булхаци держит тебя вдали от своего шатра, – высокомерно заявил Сергей.

Он почти успокоился.

– Не то ты знал бы, что благочестивый не только не разговаривает с ромеями, но даже не позволил однажды ромейскому друнгарию понюхать пыль со своего ковра.

– Да что ты говоришь! – Нельзя сказать, что ирония прозвучала естественно. – И когда же это было?

– Год назад. Когда я именем своего бека вел с булхаци переговоры о передаче Самкерца под его руку. Или ты и этого не знаешь?

Сергею, в отличие от незнакомого хузарского командира, ирония давалась легко.

– Прикажи своим воинам опустить луки, – сказал он. – Булхаци Песах дал мне грамоту, в которой указано, что я имею право на свободный и беспошлинный проход по землям и водам Хузарии.

– Ты можешь ее показать, господин?

Ух ты! А он, оказывается, умеет спрашивать вежливо.

– Не сейчас. Она там, – он мотнул в сторону моря. – У моего брата Машега бар Захариаха. Возможно, тебе знакомо это имя. Да и зачем ее показывать здесь? Разве это не земли Херсонской фемы?

– Уже нет, – всадник подъехал поближе.

Достаточно рассвело, чтобы Сергей мог разглядеть его лицо. Впрочем, ничего нового он не увидел. Светло-рыжая борода, такого же цвета пряди, свисающие из-под шлема вдоль щек, короткий прямой нос, серые глаза с характерным степным прищуром. Обычный белый хузарин. Незнакомый.

– По договору с херсонским стратигом эти земли теперь наши, – сообщил он. – Я Нахум бар Хагит, предводитель двух сотен. Скажи еще раз: сын Захариаха из Рузиев твой брат?

– Даже ближе. Он мой побратим.

Луки опустились. За спиной Сергея кто-то шумно выдохнул.

– Далеко ли нынче дом благочестивого? – спросил Сергей.

– Его дом – в цитадели Самкерца. В двух переходах. Ты можешь поехать с нами. Мы уже возвращаемся.

– Думаю, мы доберемся быстрее, – Сергей кивнул в сторону моря, где уже видны были и стоящие на якорях лодьи с драккаром, и силуэты ромейских хеландий. – Ты станешь моим гостем на палубе, благородный Нахум?

Хузарин заколебался. Не доверял. Пока что в пользу Сергея говорили только слова.

– Это большие корабли, – сказал Сергей. – На них хватит места и твоим людям. И их лошадям тоже хватило бы, но здесь нет причала, чтобы завести их на борт.

Хузарин все еще колебался. Не хотелось ему вот так просто отпускать Сергея и его людей без присмотра. Но оказавшись на палубе, даже со своими всадниками, он тут же терял преимущество, которое им сейчас давали кони и луки.

– Позавтракай со мной, благородный, – предложил Сергей, которому сомнения хузарского командира были понятны. Сам бы он в аналогичной ситуации засомневался. – Ты и твои люди. Припасов у нас довольно. И есть немного вина. А я пока отправлю человека за моим братом. Думаю, ему будет приятно увидеть единоверцев.

Глава 38 Самкерц. Благочестивый Песах и политика силы

– А теперь скажи, рус, что мешает мне взять эти корабли и все, что на них, просто так?

Булхаци Песах. Любимец великого хакана и сам хакан обширных земель по ту и по эту сторону пролива, который позже назовут Керченским. Блестящий полководец, искренне заботящийся о своих воинах. Бездушный политик, для которого люди – пешки в шахматной игре. Преданнейший, словом и делом, последователь своего Бога с фанатичным отблеском в глазах, вполне заслуженно получивший иерархический титул «благочестивый».

Сергей задумался.