Сквозь огонь и воду

Шпит дождался, пока на стол перед ним легли три паспорта, собственноручно пролистал страницы, убедился, что все штампы в порядке, а фотографии соответствуют оригиналам.

– Карманы проверять не стану, – улыбнулся он.

– Шпит, обижаешь, – пробасил Лебедь.

– Едем, – Шпит легко поднялся и повел компанию к гаражу.

Давид уже привык к тому, что Шпит ездит на открытой машине, но за воротами обнаружился обыкновенный военный УАЗ, который еще называют командирским. Не очень новый, но видно, что досмотренный.

– Нам светиться не надо, – пояснил Шиит, поймав удивленный взгляд Давида.

Из Адлера до Абхазии рукой подать. УАЗ с бандитами переехал длинный мост, под которым по каменистому дну катилась река, и уперся в очередь машин на абхазской границе. Рядом с машинами растянулась другая очередь – людская. Тележки, велосипеды. Женщин было значительно больше, чем мужчин. Стояли и подростки с мрачными, сосредоточенными лицами.

– Ускорить никак нельзя? – проворчал Шпит, оборачиваясь к Садко.

– Не знаю, посмотрим, какая сегодня смена. Бандит пробирался сквозь людей, как сквозь овечье стадо, не извиняясь. Люди, чувствуя силу бандита, сами уступали ему дорогу. Знакомых в смене не оказалось, но Садко легко решил проблему. Положив в свой паспорт 20 долларов, он протянул его пограничнику.

– У нас машина и еще трое людей, – сказал он.

– Сейчас посмотрим, – пограничник развернул паспорт.

Обычно двадцатки хватало, но острый взгляд стража границы задержался на дорогих часах Садко, золотой цепи на шее, мобильнике, прикрепленном к толстому поясу джинсов.

– Еще трое, говорите?

Садко понял: не хватает еще одной двадцатки. – Не вопрос, командир, – и деньги перешли к пограничнику.

– Теперь порядок.

Пограничникам обычно приходилось расчищать проезд для машины, пропускаемой вне очереди. Садко легко справился с этим сам. Он шел впереди УАЗа и только покрикивал:

– Берегись!

Лишь один водитель попробовал возмутиться, вылез из добитых ржавых “Жигулей” и встал на дороге у Садко.

– Мужик, ты чего без очереди прешь, мы тут с самого утра торчим!

– Заплатил бы, как я, и уехал бы уже, – Садко легко отодвинул мужика одной рукой. Тот проворчал:

– Козел, – но так тихо, чтобы его никто не услышал: за такие слова бандит мог бы и мордой по асфальту потереть.

Взметнулся шлагбаум, УАЗ проследовал к абхазским пограничникам. Они были куда менее разборчивы, чем их русские коллеги. Удовольствовались десяткой, и, если бы Садко не напомнил им, что следует проштамповать паспорта, не сделали бы даже этого.

Шоссе шло вдоль самого берега моря. От пляжа его отделяла узкая полоса земли, и море то исчезало за густо росшими деревьями, то вновь появлялось, когда шоссе забирало вверх. Недостроенные коробки санаториев, заброшенные дома отдыха, пустынные пляжи навевали тоску, напоминали о начавшейся, но так и не закончившейся прочным миром войне.

– Раньше побережье было самым красивым местом во всей Абхазии, – вздохнул Давид, – теперь даже смотреть на него не хочется.

– Скоро ты забудешь обо всем, не жалей о прошлом, им жить нельзя, – отозвался Шпит. – Ты правильно решил, нужно вовремя спрыгнуть с паровоза, пока он не пошел под откос. Я всегда говорил, что ты самый умный их всех братьев.

Не доезжая Пицунды, свернули в сторону гор. Дорога петляла так, что было невозможно понять, в какую сторону едешь. Солнце то светило в лобовое стекло, то жарило слева, то пекло в затылок. Наконец подъем кончился, и Давид показал на небольшую стоянку у ржавого остова летнего кафе.

– Здесь.

Солнце уже клонилось к западу, нужно было спешить. Ночь на Кавказе наступает мгновенно: не успеешь оглянуться, как обвалится кромешная мгла.

– Останься здесь, – распорядился Шпит, когда Лебедь попытался выбраться из-за руля, – чуть что, трижды посигналишь.

Давид шел по тропинке первым, за ним следовали не привыкшие к горным тропам Шпит и Садко. Давид ступал бесшумно, но камни то и дело срывались с тропинки из-под ног бандитов. Давид добрался до низкого старого дуба с дуплом и повернул в чащу. Спускаться по откосу, не держась за ветки деревьев, было невозможно, таким он был крутым. Где-то внизу, за густой растительностью, журчал ручей, чирикали птицы. Среди этого почти эдемского спокойствия звучал злобный мат сочинских бандитов.

– Тут недалеко, – подбодрил их Давид. Он выбрался на каменную площадку, постоял несколько секунд, чтобы сориентироваться, а затем исчез в кустах.

– Эй, не так быстро, – крикнул Шпит. Ему показалось, что Давид завел их в ловушку, бросил и больше никогда не вернется.

– Здесь. Все в порядке, – послышался голос Давида из кустов, и заскрежетали камни. – Один отвалить не смогу, помогите.

Казавшиеся непроходимыми кусты наконец были преодолены бандитами. Они оказались на небольшой полянке среди густых зарослей. С трудом вчетвером отвалили каменную глыбу, разгребли хворост, под ним оказался деревянный настил. Ломая ногти, Давид вынул доски и отвернул края прорезиненной ткани. Он привел бандитов к одному из тайников с оружием.

– Все на месте, как и обещал, – тихо проговорил Давид.