Убийца не придет на похороны

Андрей Воронин Максим Гарин МУ-МУ Убийца не придет на похороны Роман

ГЛАВА 1

Телефонный звонок вора в законе Александра Данилина, более известного под кличкой Резаный, не был простой прихотью. Не стал бы он выдергивать из-за стола Чекана, когда тому несказанно везло, не будь на то причины. Хотя еще час тому назад сам Резаный посмеялся бы, скажи ему кто-нибудь, что он начнет дрожащими пальцами тыкать в кнопки радиотелефона и, закусив губу, просить Чекана приехать.

Резаный никого не боялся, все боялись его. Он даже охраны толковой в своем особняке, расположенном на окраине Клина, не держал. Жил себе спокойно вместе с женой, третьей по счету, и с племянником, оставшимся на его содержании после смерти брата. В свои пятьдесят Резаный был очень уважаемым человеком как в криминальных кругах, так и среди соседей. Коттедж свой он поставил не среди особняков новой российской знати, а в районе сплошь заставленном простыми, почти деревенскими с виду избушками.

Пятьдесят лет — возраст солидный, редко кому из криминальных авторитетов удается дожить до шестого десятка, а кто доживает, постепенно отходит от дел. В преступном мире, как и любом другом сообществе людей, существуют почетные посты, на которые ставят, выбирают людей заслуженных.

Резаный вот уже пять лет держал общак, получал деньги, следил за их расходом. О том, где именно находятся воровские деньги, не знал никто, кроме него самого. Небольшая часть была брошена в дело, хоть это и претило Резаному, воспитанному на старой воровской закваске, а большая часть, которая могла незамедлительно понадобиться на подкуп, на гонорар адвокату, на грев зоны была припрятана в надежном месте.

С самого утра Резаный чувствовал себя отлично. Как всегда совершил пробежку вдоль реки, несмотря на холод и дождь, позанимался на турнике, встретился с ребятами. А вот к вечеру почувствовал себя неважно — у него впервые сдало сердце. Резаный даже не поверил собственным ощущениям, когда у него кольнуло в левой стороне груди, замер, сидя за столом, не донеся до рта стакан густого томатного сока. Посмотрел на своих домашних: нет, никто не заметил. Молодая жена накладывала племяннику жареную картошку. Тот смотрел на мачеху.

Резаный отставил стакан и подошел к окну. Своего племянника Диму он любил больше, чем всех остальных людей на свете. У того была жива мать, но после смерти брата Резаный настоял на том, чтобы мальчика отдали ему. Он хотел дать ему приличное образование, каждый год на все лето посылал за границу, чтобы тот мог осваивать иностранные языки. Дима вполне сносно говорил по-английски, по-немецки и по-французски. Резаный словно бы узнавал в мальчишке самого себя — несостоявшегося: смышленый, шустрый нигде не пропадет.

Самому ему пришлось закончить тюремные университеты, а вот Диме он прочил другое будущее.

«Вот же незадача какая, — думал Резаный, стоя у окна, вцепившись в дубовый подоконник холодеющими пальцами, прислушиваясь к своему сердцу. То билось неровно, судорожно, то и дело отзываясь болью. — Никогда я не помнил, есть оно у меня или нет, а тут прихватило».

Он вышел из столовой, сел на террасе. Оттуда открывался вид на город. Он достал сигарету, глубоко затянулся. Почему-то ему казалось, что дым заставит сердце успокоиться.

«Это же надо, — продолжал рассуждать Резаный, — никто в жизни меня не сумел обломать — ни пуля не брала, ни нож. Сколько раз на меня наезжали, а тут просто кольнуло в груди и сразу холодок по спине. Рано мне уходить, мальчишка еще не вырос. Тринадцать лет — не возраст. Мне бы еще пяток продержаться…»

Вновь кольнуло. Резаный замер, прислушиваясь к непривычным ощущениям. Страх сковал его душу, страшно было умереть по-глупому.

И только тут он понял, что так мучило его. Нет, не за племянника он боится, не за себя. Если он уйдет из жизни, то никто не узнает где деньги, где общак.

Жена старалась не приставать к мужу с расспросами. Он ее отучил от этого, начиная с первого дня совместной жизни. Раз вышел на террасу, не окончив обед, значит так и надо.

До самых сумерек Резаный сидел, глядя, как солнце, едва видное сквозь тучи, завершает свой путь по небосводу. Сердце вроде бы уже не беспокоило, но теперь Резаный не мог думать ни о чем другом, кроме своего здоровья. Таблеток в доме отродясь не водилось, разве что в автомобильной аптечке.

С наступлением темноты Александр Данилин закрылся у себя в кабинете и задумался.

«Надо готовить себе кого-то в преемники, посвятить в дела. Как-никак, не мои это деньги. Общак, это святое, без него на зоне братве не выжить».

Резаный перебирал в уме всех, кто хоть мало-мальски был пригоден к такому делу, но остановить выбор на ком-то одном было сложно. Кто-то слишком жаден, кто-то безрассудно смел. А здесь требуется холодный расчет, твердость, умение ждать. Все меньше и меньше оставалось кандидатур. К тому же слово Резаного было бы не последним, все должно было решиться позже, на сходке, а умереть он мог и сегодня.