Сквозь Пекло

— Хорошее имя, Святозар… красивое… очень красивое…,- отозвался Джюли, не на миг, не отрываясь от своей вековой работы.

Наследник расковырял кишку, и увидел в середине ее тонкую, белую кость, похоже, это все же было мясо. Он уже было решил не есть эту безвкусицу, но желудок внутри него так стонал от голода, да и не хотелось проявлять не уважение к воеводе, потому Святозар пересилил себя и стал отрывать небольшие куски мяса и засовывать их в рот. Наследник съел почти треть кишки, и внезапно почувствовал, что еще один кусочек и все, что он с таким трудом запихал в желудок, сейчас окажется на покрывале. Посему торопливо утерев утиральником губы, накрыв им остатки еды Святозар отодвинул от себя блюдо к решетке. Затем он подложил под больную ногу, обернутую грубой, черной материей, подушку, и сказал, обращаясь к душе:

— Джюли, спасибо тебе, что рассказал про плевок того дасуня.

— Эх, Святозар, — тихо вымолвил Джюли. — Какие могут быть спасибо… Это тебе спасибо, за то, что дал мне надежду…Знал бы ты, как мне хочется вернуться в Явь, как хочется вновь вдохнуть воздух земли, ощутить легкий ветерок и соленые брызги моря на лице, хочется глубоко вздохнуть и заплакать, а потом… потом засмеяться.

— Знаешь Джюли, — заметил Святозар, посмотрев на черную, черную душу сзади. — Ты, такой черный, даже страшно подумать, что будет если ты вновь возродишься… Ведь даже если ты пробьешь дыру в этом камне, ты не станешь добрее и светлее, ты останешься таким же черным…

— Но, у меня, Святозар, погляди, — ответил Джюли, и, оторвавшись от своего наказания, повернулся к наследнику и показал две светящиеся фиолетовым светом руки. — У меня теперь светятся руки.

Святозар тяжело вздохнул, и, улегшись на покрывало, чуть слышно проронил:

— Они светятся благодаря моей крови, а не благодаря тебе. Ты, ничего не сделал, чтобы стать светлым… Лишь однажды ты спас Мотакиуса и все… Мотакиуса из славного рода руахов, некогда великого правителя Аилоунена… А, ты, знаешь Джюли, что твои предки когда-то были рождены самим Богом Семарглом, и назывался ваш народ по-другому.

— Приолы, — возвращаясь к своему занятию, откликнулся Джюли. — У нас всегда было двойное название неллы-приолы, точно также, как и двойные имена Люччетавий — Джюли.

— Нет, — выкрикнул Святозар и приподнялся на руке, облокотившись о покрывало. Он мгновение помедлил, пытаясь справиться с дрожью в голосе, и чуть тише добавил, — я когда-то знал вашего великого правителя и кудесника Аилоунена. И я знал ваши народы — руахи, приолы и гавры… У вас всегда было одно название народа — приолы, один правитель и один прародитель Семаргл… И имена у вас были не двойные, а такие же как и у восуров… Одно имя, один народ… Предатели… предатели вот кто вы, — возбужденно сказал наследник. — Вы стали предавать отца вашего и Бога Семаргла задолго, до того времени, как сменили веру… И все это делалось постепенно, и все это делала ваша знать и царь, погрязшие в жире и злате… А все, потому что не было в их сердцах света и любви… поэтому, поэтому и ты, Джюли такой черный… что мне даже больно на тебя смотреть.

Святозар замолчал, опустил на подушку голову и тяжело вздохнул. После того как Маргаст пошептал и помазал раны, боль в теле прошла, а после смольей настойки тело покинул озноб, настойчиво болеть продолжала лишь нога. Теперь же когда он так возбужденно сказал Джюли про предательство, нога не просто заболела, а еще и задергала, загорелась изнутри. Святозар содрогнулся всем телом и от боли, и слабости сомкнул глаза, и перед ними проплыло заплаканное лицо Любавушки, ее ярко-зеленые глаза, нежные, алые губы, тихо шепчущие ему: «Любый мой, любый, свет моей души, счастье мое, жизнь моя, не уезжай Святозарик, не уезжай… Чует душа моя беду, чует… Не покидай нас с малышом… молю тебя…» Святозар как-то горестно, порывисто вздрогнул и провалился в глубокий черно-алый дым. Но мгновение спустя черно-алый дым рассеялся, наследник увидел бело-зеленый луч с клубящемся на нем голубоватым дымом. И потому лучу к нему спустилась женщина, высокая, с длинными до земли светлыми волосами, небесно-голубыми глазами и в бело-золотом одеянии, она остановилась так близко, что Святозар почувствовал как быстро, быстро забилось внутри него сердце, как заволновалась его лазурная душа.

— Бурюшка, я, что умер? — тихо спросил наследник, чувствуя, что он задыхается.