Сквозь Пекло

Наследник еще некоторое время взирал на потолок, ощущая на лице нежное прикосновение руки ДажьБога, и широко улыбнувшись, принялся натягивать онуч и сапог, а одевшись, поднялся и прошелся от стола к окну. Резко остановившись на месте, он подпрыгнул вверх… раз, другой. Порывчато развернулся и пнул, правой ногой, маленький табурет, стоявший невдалеке. Табурет торопливо подскочил ввысь, и туго стеная отлетев в сторону, ударился об стену, а наследник, не ощущая боли в ноге, радостно засмеялся. Он подошел к отлетевшему табурету, подняв, сказал ему: «Прости». И пристроив на прежнее место, вернулся к столу.

— Ах, ты, умница моя, Вед! Благодарю тебя за заговор, и завтра новую волоху тебе закажем, — сказал Святозар и бережно закрыл книгу, та напоследок, что-то фыркнула и затихла.

Наследник поставил сиденье на место и пошел к двери. Взявшись за ручку он торопливо потянул ее на себя, а правую руку меж тем направил в сторону канделябров, указав свечам потухнуть. Выйдя в коридор наследник на миг задержался подле светлой комнаты, просветленно вздохнул, и, внезапно сорвавшись с места, ретиво побежал в гридницу. Святозар бежал по коридорам, так как не бегал уже очень давно, ощущая легкость и здоровье в ноге. Около дверей гридницы, он резво остановился, еще раз подпрыгнул и не почувствовав в ноге боли, открыл дверь, да вошел в общий зал.

Отец и брат сидели на прежнем месте, только теперь правитель не пил напиток, а положив руки на стол, неотрывно смотрел на дверь. Его нахмуренный лоб и сведенные вместе брови, говорили о том, что он весьма встревожен.

— Эх, отец, какой же я был все эти годы дурень, — еще даже не закрыв дверь, заявил Святозар с сожалением в голосе. — Наверно если ты узнаешь, ты будешь на меня сердит. А знал бы ты, отец, как я сердит на себя…. Глупец… глупец… столько лет мучил тебя, себя, всех во дворце. А заговор, заговор, Вед уже давно мне показала. Все эти годы, каждый раз, как я приходил в светлую комнату и открывал ее, она настойчиво показывала мне его. Показывала и фыркала, а я… я не мог понять. Год назад я и вообще на нее раскричался… Крикнул ей, чего ты мне его показываешь, зачем, ничего не пойму… Дурень, дурень, твой сын, отец.

Святозар подошел к столу и остановился. Правитель и Тур, недоуменно смотрели на наследника, и тогда тот наклонился, снял сапог, онуч, и, поставив ногу на пол, закатал штанину, показав ярко-красный горящий чулок.

— Что это? — спросил Тур.

— Это… это мое излечение, — ответил наследник и топнул ногой по полу.

— И ты, думаешь, не будешь чувствовать боли и холода, — поинтересовался правитель, и, поднявшись с лавки, присел на корточки возле ноги сына да дотронулся до чулка.

— Ну, боль я не чувствую, а холод, мы прямо сейчас и проверим, — сказал Святозар и торопливо засунул ногу в сапог. — Пойдем, отец, на двор, — предложил он, все еще крепко сжимая не одетый онуч в руке. — Знаешь, отец, — добавил он погодя, — я сейчас бежал от светлой комнаты до гридницы… Бежал так быстро, и это впервые за столько лет. Пойдем-те на двор, я хочу проверить на холод.

И не ожидая, когда к нему присоединятся отец и брат, Святозар развернулся и побежал из гридницы.

— Погоди, сынок, — молвил ему вдогонку правитель. — Шапку хоть, да кунтыш накинь.

Но наследник его не слышал, он выскочил из дверей гридницы в Славный коридор, и, пробежав его так же ретиво, ощущая мощь и силу во всем теле, открыл дверь и оказался на дворе. Святозар подбежал к большому сугробу, снял сапог и засунул ногу вглубь снега. Он стоял и чувствовал, как исходящее от чулка тепло растапливает снег вкруг нее. Резко вздев голову вверх, наследник устремил взор в высокое ночное, темное небо наполненное звездами и зычно, раскатисто закричал:

— Ра!.. Ра!.. Ра!.. — благословляя солнечный свет, победу добра над злом, и сияние вечного Бога солнца Ра, отца великого Бога Хорса.

— Святозар, ты чего, творишь? — спросил у брата выскочивший из Славного коридора Тур, и, приблизившись к наследнику, накинул ему на плечи свой кунтыш. — Вытащи ногу из снега, ты чего? Отец, сейчас увидит.

— Эх, Тур, если бы ты только понимал, что сейчас случилось, — восторженно откликнулся Святозар, и, вынув ногу из снега, стал ощупывать ярко-красный чулок. — Если бы ты, знал, что…

— Твой путь только, что начался, — закончил за сына правитель, подходя к нему ближе.

— Отец, отец, слышал бы ты, что мне пели небеса…,- надевая онуч и сапог, радостно заметил Святозар. — Они пели мне про новый мой путь, отец! Они пели про новую жизнь!

— Ну, это не значит, что ты сейчас, должен лезть в сугроб, — усмехаясь, сказал Тур, потирая меж собой ладони. — Может, мы пойдем в гридницу, а то тут холодно. Вообще-то на дворе зима, а у меня таких чулков, как у Святозара нет.

— Да, да, — спохватился правитель. — Верно Тур говорит, пошли в гридницу.

Тур и отец развернулись и направились к дверям Славного коридора. А Святозар вновь устремил взгляд в темное небо, глубоко вздохнул чистый, морозный воздух и замер наслаждаясь тишиной земли и здоровой ногой.