Сквозь Пекло

— Да, все может быть, Дубыня, все может быть…,- протяжно откликнулся Святозар. И миг спустя опустил чашу на стол развернулся к Стояну и молвил, — ты, друг мой, помнишь наш разговор с Эрихом про Нука? — Стоян кивнул в ответ головой, наследник муторно вздохнул и будто сотрясся всем телом, а увидев в глазах наставников беспокойство, пояснил, — Нук говорил Эриху все тоже про Чернобога. Все те же слова, что и этот вестоплет… И хотя я уничтожил Нука, но наверняка остались те, кто прислуживал ему… Те кто украл меня… и может этот вестоплет один из его людей.

Милава опять бесшумно вошла в комнату, теперь на ее лице сияла улыбка, она принесла еще один кувшин горячего сбитня, сама налила в пустую чашу напитка, и, придвинув ее к рукам наследника, добавила:

— А, это, ваша милость, клюквенный, попробуйте, уж такой он вкусный, когда горячий.

Святозар, наставники, Стоян и хозяева просидели за столом до позднего вечера. Милава еще не раз уходила из комнаты, чтобы принести для наследника горячего сбитня, пытаясь хоть так отблагодарить его за излечение дочери. Наутро Милава напекла для гостей расстегаев и высоких, круглых пирогов, и в этом ей смогла помочь Благослава которая, как правильно сказал Святозар, поднялась совершенно здоровая и принялась напевать, словно соловушка, восурские песни, наполнив дом и души находящихся в нем радостью и счастьем. Метель, утихшая к вечеру следующего дня, завалила снегом не только дорогу, но и дворы, и путникам пришлось задержаться на сутки в деревне.

Рано утром следующего дня снабженные провизией наследник, наставники и други покинули гостеприимную деревню Ясную, ее светлых жителей и необыкновенно чистую и гордую девочку Благославу. Святозар заговором расчистил дорогу от снега, и путники отправились в дальнейший путь.

Дорога, по которой ехали путники, пролегала прямо сквозь могучие, хвойные леса, с двух сторон от ездовой полосы теснились многолетние, темно-зеленые, раскидистые ели, высокие сосны, образующие на верху стволов из ветвей развесистые шапки-ушанки, широкополые красавцы кедры и тонкие, точно в девичьих расклешных сарафанах пихты.

Зимний, морозный воздух был наполнен чистотой и запахом хвои, изредка перелетающие с дерева на дерево, вороны громко каркали, а длиннохвостые сороки без умолка стрекотали и трещали при виде людей, порой негромко ухали серые неясыти. Леса жили своей постоянной, повседневной, никогда не останавливающейся жизнью. Частенько на дорогу выходили неуклюжие, горбоносые лоси, небольшие стада пятнистых оленей, прямо из поваленных деревьев выскакивали белые, длинноухие зайцы, рыжие плутовки лисы, в густых, ярко-желтых шубах, а иногда показывались и одинокие серые волки, любопытным взглядом оглядывающие людей.

Погоняя лошадей, большую часть дороги ехали мелкой рысью. Святозар все время старался пустить галопом своего коня, но каждый раз был сдерживаем Храбром, который, ни на шаг, ни отпускал наследника от себя, остужая его беспокойство и горячность. Еще много раз на Святозара и сопровождающих его налетала метель, снега ложились и ложились на прекрасную восурскую землю, на леса, реки, деревни и города. И каждый раз приходилось путникам пережидать вьюгу в деревнях в домах большаков, или в городах в домах вельмож и воевод.

Глава двенадцатая

Хвойные леса тянулись вплоть до Валадара и к середине месяца сечень путники наконец-то увидели, впереди реку Валу, а на левом ее берегу крупный город Валадар. Когда Святозар, наставники и други миновали покрытую толстым слоем льда реку Валу и вошли в город, то поразились его красоте. Приподнятые над землей дома, в Валадаре, были сложены из бревен хвойных деревьев, гладко обтесаны, и искусно украшены разнообразной резьбой, покрывающей крыльцо, перила, окна, ставни, крышу, а иногда и стены домов. Каждый дом был украшен своим рисунком, где-то это были деревья, где-то цветы, а где-то звери, каждый валадарец старался на свой лад. Все дороги и мосты в Валадаре были также выложены из залащенных стволов, и очищены от снега. В центре города стояла высокая, деревянная башня, венчающаяся не широкой наблюдательной площадкой, на которой сидел дозорный оглядывающий город и предупреждающий о пожарах. Храбр направил коня к вышке в центр города, потому как именно там находился дом воеводы Велемудра, молодого, крепко-сложенного мужчины с не густой цвета ковыли бородой и такими же волосами, да с темно-карими глазами. Стоило наследнику, наставникам и другам подъехать к невысоким деревянным воротам, и спешиться, как из калитки вышел сам воевода, а слуги его уже открывали ворота, принимая у уставших от дороги путников лошадей.

— Может баню натопить? — спросил Велемудр проводив наследника и наставников в большую, светлую гридницу.

Святозар снял с себя овчинник и шапку положил на лавку, и, устало опустившись рядом, пристроил озябшие руки на столешницу да растягивая слова ответил:

— Да, было бы не плохо Велемудр. Вот только я так устал, что не знаю, дождусь ли ее.