Сквозь пласты времени. Очерки о прошлом города Иванова

Командир 199-го запасного пехотного полка, расквартированного в городе, полковник Смирнов, получив соответствующий приказ, пригласил жандармского ротмистра Лызлова и полицмейстера Авчинникова на совещание. За закрытыми дверями было решено пресечь «смуту» в корне.

Затем у Смирнова состоялось совещание офицеров. Полковник напомнил им о самом строгом выполнении приказов, касающихся применения оружия против «бунтовщиков», особо подчеркнув, что использовать его следует не задумываясь.

И под конец состоялся разговор наедине с командиром 6-й роты прапорщиком Носковым — «прыщеватым молодым человеком с рыжими усиками». Вновь со значением напомнил ему полковник о присяге царю, о том, что применять оружие следует при малейшей опасности.

— Вы меня поняли, прапорщик?

— Так точно! — ответил Носков.

Чтобы обезглавить намечавшееся выступление рабочих, в ночь на 10-е августа полиция произвела массовые обыски и арестовала почти всех руководителей Иваново-Вознесенской большевистской организации: В. Н. Наумова, К. М. Гаричева, И. И. Черникова, Г. С. Зиновьева и других, всего 19 человек.

А наутро у гостиницы («номеров») Дунюшкина (здание сохранилось), напротив Приказного моста, была выставлена воинская застава численностью до полуроты (51 чел.) под командованием прапорщика Носкова. В нее были отобраны выходцы из купеческих и кулацких семей. Им роздали боевые патроны. Всех местных уроженцев, всех сочувствующих рабочим заперли в казармах.

И все же, несмотря на эти грозные приготовления, днем 10 августа остановились почти все текстильные предприятия Иваново-Вознесенска. Забастовало 25 тысяч рабочих. К двум часам дня они заполнили площадь перед городской управой и потребовали освобождения арестованных. Власти приказали выпустить шестерых, и в том числе Г. С. Зиновьева. Во главе с ними рабочие направились к городскому кладбищу (в конце нынешней улицы Смирнова), где провели митинг. В выступлениях ораторов слышались призывы к свержению царизма, выдвигались требования прекратить войну, улучшить условия труда и быта рабочих. После бурного обсуждения актуальных жизненных вопросов, было принято решение опять идти к городской управе и добиться освобождения всех арестованных. К семи часам вечера здесь собралось около четырех тысяч человек. Снова зазвучали призывы: «Долой царя!», «Долой войну!».

После окончания митинга, Г. С. Зиновьев, опасаясь стихийного выступления рабочих, предложил им разойтись по домам, а на следующий день собраться вновь. Но в это время распространился ложный слух о том, что арестованных якобы увозят на вокзал, чтобы отправить в другую тюрьму. Возбуждение рабочих еще более возросло. Толпа направилась к арестному дому.

Сразу же за Приказным мостом стояли две шеренги солдат в белых полотняных гимнастерках, со скатками через плечо, с винтовками на изготовку. Тут же суетился прапорщик Носков. Он нервен и бледен. Носков — служака и одновременно трус, как заклинание повторяет про себя слова полковника о необходимости действовать «без промедления». Его полурота не получала приказа охранять арестный дом, но ведь для чего-то ее сюда поставили!..

Толпа обтекает солдат справа. Носков истерически кричит: «Стойте! Дальше я не пропущу, а если пойдете, то у меня есть приказ стрелять!» И дает два свистка — сигнал солдатам: «Приготовиться к открытию огня».

Толпа остановилась. Какая-то женщина разорвала на себе кофточку и со слезами закричала солдатам: «Ну, нате, стреляйте в грудь, которой я младенца кормлю!» Мужчины тоже рвали на себе рубашки и вставали под штыки: «Бейте и нас!» Иные кричали: «С нами дети и женщины, вы тоже оставили дома детей, жен и матерей!» Зиновьев обратился к солдатам с горячей речью, в которой объяснял требования бастующих, призывал не стрелять в людей.

«Так и убедят солдатиков!» — панически подумал Носков и торопливо дал третий свисток: «Пли!» Грянули три залпа — по людям, в упор. Первым упал на мостовую Зиновьев. Упала женщина, царапая ногтями булыжник. Тридцать человек обагрили своей кровью мостовую. Еще больше было раненых. Тотчас из Торговых рядов выскочили казаки и принялись избивать нагайками разбегавшихся людей.

Минут через десять полковник Смирнов с адъютантом Штробиндером на пролетке примчались на место расстрела. Увидев трупы и кровь, Смирнов зло выругался: «Мало еще им, подлецам!» Потом обратился к солдатам и прапорщику Носкову: «Благодарю за храбрость, за верную службу царю и отечеству!» Солдаты нестройно, вразброд ответили жиденьким «ура».

В тот же вечер были посланы телеграммы царю и вышестоящему начальству о том, что «на воинскую заставу под командованием прапорщика Носкова напала толпа забастовщиков, вследствие чего для защиты себя и заставы прапорщик вынужден применить оружие, открыв стрельбу, чем и разогнал толпу, в результате убито 16 и ранено около тридцати».

Цифры пострадавших были занижены почти вдвое.