Сквозь пространство (СИ)

Мэл с силой стиснул бластер и попытался стрелять, но все ушло мимо. Затем пляшущая картинка перед глазами сформировалась, и он с ужасом увидел, как на Джини навалились сверху, придавливая коленом к земле. Коллекционер, отвратительно подвывая, водил грязными руками по ее волосам и тыкался в них носом. Он намотал на кулак темно-русые локоны и резко дернул вверх. Голова Джини запрокинулась, на ее глазах выступили слезы.

Вирджиния пыталась вырвать руки и дотянуться до обидчика. Крепко стиснув зубы, она отчаянно боролась в вихре кровожадного рычания и победного рокочущего смеха Коллекционеров.

Мелькнуло лезвие ножа. Тяжелый ботинок опустился на макушку и попытался вдавить голову Малкольма в землю, в ядовитый цвет опавших листьев и острых корешков, не давая капитану даже дернуться. Однако одним глазом он все же видел, как выставив язык, тварь, крепко державшая Джини, с едва различимым диким рычанием, что складывался в бесконечное «мое», тянулся снять скальп ученой.

— Мэл! — громко кричала Джини, наблюдая, как широкое лезвие медленно, словно насмехаясь, приближалось ко лбу. — Мэл!

Капитану, казалось, будто сквозь аромат сырой земли Банадае, что с болью начинала забиваться ему в нос, он чувствовал запах собственной паленой плоти. Все еще крепко сжимаемый бластер раскаленным металлом впивался ему в ладонь, заставляя всю кисть гореть. Беспомощно рыча куда-то в землю, Мэл едва смог повернуть руку, чтобы дуло уставилось на Джини. Она с ужасом посмотрела прямо на него, а после зажмурилась, сморщившись в болезненном ожидании.

Кэмпбелл понимал, что так будет лучше для нее. Легкая смерть куда гуманнее того, что могут сотворить кровожадные твари.

Все понимал… Но не смог выстрелить.

Лезвие коснулось ее кожи, и тонкая струйка крови медленно потянулась по лбу.

Бластер плюнул раскаленным зарядом, выжигая на ладони гравировку давно развалившейся компании и заставляя Мэла взвыть от боли. Коллекционер, взвизгнув, словно дикий хряк из молодой колонии, упал на землю рядом с ученой, продолжая какое-то время биться в агонии. Джини широко распахнула глаза, смотря на Малкольма. Тот, кто с упоением пытался раздавить его голову ботинком с металлическим носком, ударил второй ногой по пальцам, сжимавшим разогретый докрасна металл. Кости хрустнули, и Мэл за болью от ожога не сразу понял, как сломались его пальцы. Коллекционер ударил пяткой ботинка еще раз, и на сей раз Мэл почувствовал, как фаланги вылетели из суставов, а костяшки взорвались болью.

На мгновение перед глазами потемнело и вновь начало тошнить. Мэл слышал, как кричала Вирджиния, ругалась и бесполезно билась за жизнь. Капитана, словно какую-то куклу, перевернули, хватая за грудки, и следующее, что он увидел — это кулак, несущийся к его лицу. В ударе чувствовалось что-то металлическое, однако он не выбил кэпа из сознания. Малкольм упрямо хватался еще здоровой рукой за запястье Коллекционера, пытался, словно плетью, ударить того занемевшей от боли кистью. Горячий язык коснулся заживающего пореза на лице. Слюни твари воняли тухлятиной, и это привело капитана в чувство. Мэл всем своим весом дернул Коллекционера вниз, и тот на мгновение потерял равновесие. Не дожидаясь более удобного случая, кэп выставил колено и ударил особь явно мужского пола по промежности. Нечленораздельно вопя, тварь рухнула на колени, держась за побитое место.

Одна агрессия сменилась другой. Много, слишком много врагов вокруг. Они накинулись скопом, пиная и вопя, желая отомстить за убитых братьев. Их удары приходились по всему телу. Кэмпбелл лишь пытался прикрыть самое жизненно важное, скрючившись в ногах у толпы разъяренных нелюдей. Вот она, истинная сила толпы. Каким бы сильным ты ни был, как бы хорошо ни стрелял, тебе будет нечего противопоставить десятку разгневанных, желающих только твоей смерти существ.

На мгновение он смог посмотреть на ученую. Она извивалась в путах грязных рук, пытающихся стянуть ее прочный костюм. Тот не поддавался, и от этого Коллекционеры зверели еще больше. Нелюди держали ее, брызгали слюной, дергали за волосы, тянули за ворот одежды и кричали. Кричали вместе с ней, будто это такая веселая шутка. Но ничего более не делали.

Мэл замер, принимая на себя сильные пинки, отдающиеся болью в ребрах и позвоночнике. Мысль стала оформляться в голове, обретая очертания. Коллекционеры действительно ничего серьезного с ними не делали. Они не убивали их, не резали заживо на кусочки, не пытались снять кожу — не считая того «везунчика», покусившегося на скальп Вирджинии. Складывалось ощущение, что они просто задерживали их. Выбивали силы и дух, чтобы они не могли позволить себе сбежать. Как только капитан прекратил сопротивляться и покорно затих, не шевелясь, твари остановились. Их удары стали не такими сильными, а после и вовсе стихли. Послышалось шуршание. Они доставали веревки.

— Джини, не сопротивляйся! — резко выкрикнул севшим голосом Малкольм, едва различая Джини и окружившую ее толпу стремительно заплывающим глазом и борясь с сильным головокружением. — Они пока не хотят нас убивать!