Сквозь радость встреч и боль от ран

Мы не выдержали и взбунтовались, отказались выходить на работу. День сидим, никуда не ходим (у кого-то оставались из дома конфеты, печенье и сгущёнка; раньше купили общее ведро, кипятим воду, делаем чай). Приходит Алексей. Мы требуем директора.

Вечером приходит директор. С Алексеем и Виктором. Они стоят. Мы сидим на земле. Директор заводит уже наскучившую пластинку о нашем долге, комсомольской ответственности и пр. Мы молчим, говорить надоело. Нет такого долга мухами питаться! И дизентерия, тоже, не наш долг перед Родиной.

Кто-то начинает, мы подхватываем недавно сочинённый, очередной куплет целинно – Киплинговой серии (тема и мотив: ''Мы идём по Африке, Всё по той же Африке, Только пыль, пыль, пыль от шагающих сапог, Отдыха нет на войне солдату''):

Есть, есть, есть, есть, не осталось ни гроша.

Мух, мух, мух, мух – в супе целый рой кишат.

Только грязь, грязь, грязь на неубранном столе,

Каша сухая застряла в горле!

Рис! Рис! Рис!

Директор замер. Лица Алексея, на его 2-х метровой высоте нам с земли не разглядеть. Зато в глазах Виктора прыгают бесенята, он явно еле сдерживается от смеха. Молчание длится и длится. Наконец, наш комсомольский руководитель (он с нашего курса, но ''литейщик''), Ваня Бицуков, встаёт и заявляет:

– Пока не наладится с едой, работать не будем.

Директор долго молчит, потом предлагает:

– Завтра с утра вы выходите все на разборку кухни. Затем всё нужно вычистить, перестроить, в первую очередь, печь. Деньги на новые котлы, кастрюли, сковородки мы выделим. Как переложить печь – обсудите с Виктором. Два дня на основные работы оплачиваем всем. Потом останется несколько человек достраивать. Вы пока решите, кто будет работать на кухне: по дежурствам, или кто-то захочет работать в столовой постоянно. Заказ продуктов будет с нами обсуждаться за несколько, и на несколько дней, за выполнением заказа будете следить сами. Перестройка кухни будет оплачиваться по студенческим нарядам, как и вся остальная работа. Надеюсь, нам удастся перевести столовую в ведение совхоза. Тогда наймём поварих, вас от этой работы освободим. У нас тут есть хорошие хозяйки, но мы не можем пока им эту работу оплачивать.

Утром выходим на работу по перестройке. Разрушили стены, часть плиты, выдрали и выбросили котлы. Убираем мусор, перекладываем плиту, чтобы были обычные конфорки. В магазине купили посуду, включая нормальные (а не алюминиевые) тарелки. Сделали временный навес. Ребята складывают новые стены, делают постоянную крышу. Оказалось, совхозникам это небезразлично, они приходят, хвалят нас, радуются, что будет новая, чистая столовая. Женщины приносят всякую мелкую утварь, занавесочки, полотенца.

Зной и пыль внезапно сменились нудным и сплошным дождём. Сегодня должны были поехать на очередной ток за 12 км от усадьбы. Но под дождём мести его невозможно. Ждём у моря погоды, а затем, машины. Сидим в палатке, подставляем вёдра, тазы и прочие, найденные на свалке ёмкости под струи воды из протекающей палатки. Кто пишет письма, кто читает, кто умудряется спать.

Из письма родителям:

''Здравствуйте мама и папа. Привет из далекой степи.

Получила от вас письмо. Это было первое письмо в нашем отряде, и ребята радостно принесли его прямо на ток.

Мы живём на берегу большого озера. Это примерно, в 1,5 км от центральной усадьбы. Вокруг озера степь, поросшая ковылём и травяным кустарником ''перекати-поле''. Степь простирается далеко, пока не сливается с пшеничными полями. И только два деревца на берегу: одно – высокая, раскидистая, старая берёза, а рядом хрупкая берёзка-подросток. Вот около них мы и выбрали место для нашего жилья. ''Степь да степь кругом''! Вы даже не представляете, какая здесь степь! Какой это простор! Весь горизонт просматривается ровно по кругу. Если только не растворяется в жёлтой пыли. Особенно, когда поднимается ветер. Пыль, неуловимая, безжалостная пыль забивает глаза, нос, лезет сквозь одежду. Солнца в это время почти не видно. Хорошо, что у нас есть озеро. Мыться можно каждые полчаса, и всё равно не бываешь чистой. Но лишь ветер стихает, и снова яркое, жаркое солнце. По вечерам комары и мухи также неутомимы и безжалостны, как пыль. В один из дней нас порадовал короткий дождь. Но вот вчера дождь зарядил с 6-и часов утра и льёт, льёт. Это уже не радостно, потому что палатка протекает, мы едва успеваем оттаскивать тюфяки, на которых спим, из-под очередной протечки, находить посудины под льющиеся струи, чтобы не оказаться в сплошной луже.

А ведь сегодня 31-е, 28-го открылся Фестиваль. Как это было? Хоть бы одним глазком посмотреть! Все просто бредят Москвой и Фестивалем.

Живём мы неплохо. Договорились, что вечером в совхоз никто без уведомления дежурного не уходит, девочки только в сопровождении мальчиков. Днём, конечно, никаких ограничений нет. Местные – люди городские. Из Москвы, из городов Украины, и Поволжья. А на бригадах много работает бывших уголовников, которые зарабатывают ''чистый'' паспорт.