Сквозь стекло ясное (Сборник рассказов) (ЛП)

Мален и представить себе не мог, что, стоя на корпусе корабля, не сможет его разглядеть. Но вокруг царил полнейший мрак. Были, конечно, звезды — яркие крошечные точки, лишенные измерения. И больше ничего. Нигде. Внизу же не было даже звезд — не удавалось разглядеть собственные ноги.

Мален засмотрелся на звезды, и у него тут же закружилась голова. Звезды медленно плыли. Точнее, звезды стояли на месте, а двигался и вращался корабль, но Мален никак не мог заставить себя в это поверить. Они плыли. Он проследил глазами — звезды со всех сторон. О существовании корабля можно было догадываться лишь по темному пятну, где царила абсолютная тьма, не было никаких звезд.

Хотя… Да вот же одна звезда, почти у него под ногами! Он, наверное, мог бы до нее дотянуться; и тут Мален понял, что это отражение особо яркой звезды от металлической поверхности.

Они неслись вперед со скоростью многие тысячи миль в час — звезды, корабль, он сам. Впрочем, разве это имеет какое-нибудь значение? Для него существовали только тишина, мрак и медленное вращение ярких точек. Он не мог отвести от них взгляда…

Неожиданно Мален с тихим колокольным звоном ударился головой, упрятанной в шлем, о корпус корабля.

Его охватила паника, и он принялся водить вокруг себя онемевшими руками в грубых силиконовых перчатках. Снабженные мощными магнитами ботинки по-прежнему надежно удерживали его на корпусе, зато все остальное тело откинулось назад, согнувшись в коленях. Вне корабля не существовало никакой силы тяжести. Если отклониться назад, никакая сила не станет тянуть верхнюю часть тела вниз и не подскажет суставам, что они принимают неестественное положение.

Он оттолкнулся от корпуса, и его туловище метнулось вверх, но не прекратило своего движения, пройдя вертикальное положение, — и Мален упал вперед.

Он очень медленно стал отталкиваться руками, прижав их к корпусу, но не вверх, а вперед, от себя, и вскоре сумел сесть на корточки. Осторожно начал выпрямляться. Медленно. Еще чуть-чуть. И еще. Балансируем руками. И вот он уже стоит, его немного подташнивает, и кружится голова.

Мален огляделся по сторонам. О Господи, а где же паровые трубы? Не видно. Черное на черном, пустота на пустоте. На одно короткое мгновение пришлось включить фонарики на запястьях. В космосе не возникло никаких лучей, только эллиптические, резко очерченные пятна голубой стали отраженного света. Световые пятна были четкими, ясными и не рассеивались.

Мален пошевелил руками; его тело тут же чуть качнулось в противоположную сторону — действие и противодействие. И тут он увидел паровую трубу, ее гладкие, цилиндрические бока.

Он было двинулся к ней, но магниты прочно держали ноги. Тогда он напряг правую, потянул, с трудом оторвал, приподнял, не забывая ни на минуту, что должен контролировать еще и положение тела. Нога висела всего в трех дюймах над корпусом, — действие магнитов почти прекратилось; шесть дюймов — и Малену показалось, что нога, вдруг став самостоятельной, вот-вот улетит в непроглядный мрак.

Он снова начал медленно ее опускать, почувствовал действие магнита. Когда подошва находилась в двух дюймах от поверхности, он потерял над ней контроль, и нога снова намертво приклеилась к корпусу — раздался резкий гудящий звук. Его скафандр еще больше усиливал вибрацию, отчего в ушах Малена зазвенело.

Он остановился, охваченный ужасом. Дегидраторы, которые контролировали влажность атмосферы внутри скафандра, не справились со своей задачей — лоб и подмышки Малена покрылись потом.

Он подождал несколько секунд, а потом снова поднял ногу — всего на один дюйм, усилием воли постарался удержать ее в этом положении, затем передвинул горизонтально вперед. Это оказалось совсем легко — движение шло перпендикулярно линиям распространения магнитного поля, — только приходилось постоянно следить за тем, чтобы нога не падала на обшивку корабля резко: требовалось делать все очень медленно, осторожно.

Мален тяжело дышал, каждый шаг давался с трудом, причинял отчаянные страдания. Коленные сухожилия скрипели, бок пронзала нестерпимая боль.

Мален остановился, подождал, чтобы высох пот. Если изнутри запотеет лицевой щиток скафандра, он окажется совершенно беспомощным. Затем снова включил фонарики и увидел впереди паровую трубу.

На корабле их было четыре, располагались они в поперечном сечении, проходящем через центр тяжести корабля, с интервалом девяносто градусов, и служили для «точной регулировки» курса корабля. Грубая регулировка производилась мощными двигателями, находящимися спереди и сзади, которые позволяли набирать необходимую скорость и обеспечивали торможение, а для совершения гиперпространственных скачков имелись гиператомные устройства. Однако время от времени возникала необходимость уточнения направления полета, и тогда за дело принимались паровые трубы. Они могли изменить движение корабля — отправить его вверх, вниз, направо или налево. Используя их попарно, при определенном соотношении мощности каждого двигателя можно было направить корабль в любую сторону.