Сквозь стену

— Я не скажу, что она уж очень остра на язык и не стану говорить, что она совсем уж вышла из себя после шести часов размышлений о том, что скажет ее благоверный, если она не приготовит ему ужин, но рискну предположить, что все-таки она сказала контролеру больше, чем должна была. Как бы то ни было, он повысил на нее голос. Сказал, что никакой такой поломки с замком он не видит, и, если бы она все делала правильно, дверь бы легко открылась. Можно себе вообразить, что она на это ответила, потому что он, собравшийся было уходить, вернулся со словами: «Хорошо, я покажу вам». Моя дорогая миссис Фелтон, вы не поверите, но она вернулась обратно вместе с ним, и, когда он начал показывать, дверь заклинило так, будто клеем приклеило, а эти двое оказались в ловушке, и они пробыли там до самого утра!

Инна в ужасе воззрилась на миссис Дин.

— О, миссис Дин, зачем же она вернулась?

Миссис Дин тряхнула своей большой и довольно растрепанной головой. Она страстно любила пробовать на себе новые способы укладки, которые выискивала в еженедельнике «Стань красоткой!», но эксперименты не всегда были удачными. Ее тусклые волосы, хотя и с довольно удачно окрашенными в пепельный цвет прядями, выбились из кудрявой прически, в которую были уложены. Она привычным движением пригладила завитки и сказала:

— Вы, конечно же, можете спрашивать, но даже они сами не ответят вам, зачем туда вернулись! Но факт в том, что они повернулись друг к другу спинами, и никто из них и помыслить не мог ни о чем ином, кроме как о доказательствах собственной правоты и о том, как ошибался другой.

— Какой кошмар! И что же они делали?

Миссис Дин опять поправила прическу.

— Стояли там до утра. Миссис Прэтт сказала, что знала кое-что о сквернословии, — ее муж ходил в море — но ругательства, которые употреблял тот контролер, посильнее были, чем все, что она когда-либо слышала в жизни. И вы даже представить себе не можете! После этого случая начальство обязало контролеров совершать обходы гораздо чаще, так что это не должно было повториться, потому что одного раза, я уверена, было для них вполне достаточно. Однако далеко не все, к чему ты вроде подготовился, не может случиться снова, хотя наверняка никогда не скажешь.

Инна слушала, отвернувшись к окну, выходящему на улицу. Она не думала, что Мэриан могла застрять в уборной, и была вполне уверена в том, что сестра не оказалась в вагоне один на один с сумасшедшим, потому что поезда всегда ходили переполненные даже в более позднее время, чем было сейчас. Но байки миссис Дин Инну не утешали. Существует множество других несчастий, которые могут с тобой случиться, кроме западни в уборной и встречи с психом. Только посмотрите, что каждый день пишут в газетах. Но все это в порядке вещей, пока беды происходят с кем-то, кто является не более чем очередным именем в колонке газетной полосы — вы читаете это, на время отвлекаясь от скучных каждодневных событий собственной жизни.

И вы особенно не переживаете, даже если речь идет о чем-то поистине ужасном, потому что это ужасное не кажется вам реальным, пока вы не знаете этих людей лично. Но, если что-то ужасное случилось с Мэриан... Руки и ноги у нее внезапно похолодели.

Слушая миссис Дин, она выглянула из окна, потому что в конце улицы остановился автобус, и из него начали выходить люди. Среди них была женщина, и она пошла по направлению к их дому. Она не была похожа на Мэриан. Дорога была освещена не очень хорошо. Женщина ступила в затененное пространство между фонарными столбами. Инна открыла окно и высунулась наружу. Сейчас женщина опять приближалась к освещенному участку — пятно желтого света, растеклось, подобно луже, по мокрому тротуару. Должно быть, прошел дождь. Женщина вошла в полосу света, и Инна отшатнулась, задержав дыхание. Потому что это была какая-то незнакомка. Она никогда не видела ее раньше. Но это была не Мэриан.

Инна закрыла окно и вернулась в комнату. Она действительно была напугана. Было уже больше девяти вечера. Мэриан никогда не задерживалась так поздно, значит, что-то случилось.

«Что-то» — слово, подобное черной завесе, за которой скорчились все возможные и невозможные страхи. В любой момент чья-то рука может приподнять завесу или вовсе ее отдернуть. Она стояла, глядя на часы, и холод распространялся от рук и ног по всему телу, пока ее не стал бить настоящий озноб.