Сквозь столетие (книга 1)

Пархом, поблагодарив ее, пошел искать Гречнева. А в этот момент солдаты, открыв беспорядочную стрельбу, начали третий штурм позиций защитников вокзала и с криками «Ура!» устремились на дружинников. Подпустив солдат совсем близко, повстанцы встретили их дружными залпами, и так же, как и час тому назад, вперед выскочили смельчаки с бомбами и остановили наступающих — взрывы самодельных снарядов сдерживали наступательный порыв карателей. Солдаты вернулись на исходные позиции, оставив на снегу убитых и тяжелораненых. Повстанцы получили возможность собраться с силами; возле вокзала и перед шахтой они выносили с поля боя погибших товарищей, быстро убирали раненых. Потери оказались значительными; убитых было более ста человек. Меньше пострадал гарнизон «шахтерского» отряда. Пехотинцы и кавалеристы получили задание сдерживать повстанцев, чтобы помешать им соединиться с основными силами, расположенными у вокзала. Гречнев бросал в атаку небольшие разведывательные группы, чтобы проверить окружившие его отряд силы, и каждый раз они наталкивались на смертельный огонь, — лежа за кирпичными стенами и толстыми дубовыми и сосновыми бревнами, солдаты приловчились стрелять прицельно и не подпускали к себе близко повстанцев. Каждая вылазка разведывательных групп стоила им дорого — приходилось под огнем противника выносить убитых товарищей. Сдерживало повстанцев еще и то, что в начале боя Гречнев отослал почти все бомбы отрядам Гуртового и Дейнеги, считая, что там они будут нужнее, а отсюда можно перейти в наступление только с винтовками и охотничьими ружьями.

Когда отбили пятое наступление в районе вокзала, Гречнев, считая, что силы противника подорваны, решил половиной личного состава отряда прорваться к защитникам вокзала. Наступление начали левым флангом, где во главе двух групп стали Колотушкин и Пархом. Бросив последние две бомбы, повстанцы ринулись в атаку. Пархом бежал впереди своей группы, размахивал револьвером и охрипшим голосом кричал «Ура!». Но через несколько десятков шагов повстанцы остановились. Солдаты беспрерывно стреляли, и дружинники падали один за другим. Прорыв осуществить не удалось. Пришлось отступать на прежние позиции, даже не подобрав убитых.

Снова, уже в который раз, появился Павлик.

— Дядя Гречнев! — Голос у парнишки срывался, кашель мешал ему говорить. — Дядя Гречнев! Они уже захватили склады на вокзале и взяли наших в плен.

— Много?

— Дядя Гуртовой говорил, что, наверное, человек двести. Это те, что были без винтовок, только с железными прутьями.

— Что он передал?

— Сказал, если есть силы, помогите.

— Постараемся помочь, так и скажи.

— Я вам еще об одном не сказал.

— Что, что? Говори быстрее.

— Дядя Дейнега, учитель из Гришина, убит, лежит на перроне.

Гречнев, Колотушкин, Пархом и все, кто стоял рядом, сняли шапки и низко склонили головы.

— Павлик, передай — будем пробиваться.

Но Павлик не смог передать эти слова Гуртовому. Как и прежде, он дополз до позиций защитников вокзала. Осталось преодолеть несколько саженей — прыгнуть в ров, потом ползком к своим. Но когда он выскочил из рва, драгуны, приметившие отважного парнишку, взяли его на мушку, и несколько пуль пробили юноше грудь. Отважные связные подползли к Павлику, осторожно потащили его по снежной дорожке, но он уже не дышал. Его положили рядом с командиром гришинского отряда Дейнегой и накрыли кумачовым полотнищем.

Наступали сумерки. Декабрьский день короток. Гречнев пригласил к себе Пархома и Колотушкина.

— Вот такое дело. Только что пришли парламентеры.

Возле него стояли потупившись два солдата с белыми повязками на рукавах. Один из них держал шест с прикрепленным к нему белым полотнищем.

— А ну-ка, повторите! — сурово произнес Гречнев.

Державший шест скороговоркой выпалил:

— Господин капитан приказал, чтобы вы сложили оружие. Если не сложите, расстреляют всех пленных.

— Слышите, товарищи командиры. Расстреляют! Видите, какой страшный капитан. А сколько у вас пленных?

— Сказал господин капитан, что четыреста… Теперь, может, и больше, — мигая глазами, произнес солдат.

— Четыреста! А где они их взяли?

— На правом фланге… Там какой-то дом стоял.

— Мастерские… Вагонные мастерские, — сказал Колотушкин, угрюмо посмотрев на Гречнева.

— Да, мастерские! Так и говорили — атаковать мастерские. В этом доме и за ним находились люди.

— Передай капитану, что оружия не сложим и пойдем в наступление. Мы получили сообщение, что к нам на помощь идет большой отряд повстанцев из Екатеринослава с большим количеством бомб. Понял?

— Так точно!

— И еще скажи, что из Краматорска скоро прибудет еще одна дружина, а у них на вооружении сто бомб да еще и пулемет. Мы как чесанем вас, только пыль столбом поднимется. Понял?

— Так точно!

— И еще передай, что капитана мы поймаем, уже послали наших разведчиков. Ему не уйти от нас. Что мы с ним сделаем? — посмотрел на своих товарищей.

— Повесим на самом высоком столбе! — выкрикнул Пархом. — Таков приговор революционного суда!

— Слышали? — посмотрел на солдат Гречнев. — Вот так и скажите ему, псу, палачу, подлецу. Понятно?

— Так точно! — гаркнули оба.