Сквозь страх

Ветер трепал кусты, клонил к земле ветви деревьев, словно стараясь сорвать с них листья. Меня трясло от холода и горя; все, чего я желала в ту минуту, – умереть. Даже не так, это слишком пафосно. Мне хотелось, чтобы меня не было, никогда не было на свете.

Но я была. И не только я. Ребенок внутри меня заворочался, толкаясь и, наверное, сердясь на маму за такие мысли. «А как же я? Ты забыла обо мне?» – словно бы говорил он.

Горе способно закрыть для человека небо. Но даже оно не заслонит от матери ее детей, разве что ненадолго. Есть малыш в моем животе, есть Ксюша. Вот что важно, вот что имеет значение.

Я больше не могла здесь оставаться и поспешила прочь. Пересекла двор, бросила взгляд на машину, отворила калитку, вышла на улицу. Никто не заметил ни того, что я была здесь, ни того, что покинула это место.

И что дальше? Куда мне идти? Вернуться в больницу, сделать вид, что ничего не было, позволить Юре забрать меня завтра домой? Вести себя, как обычно, говорить с ним, смотреть ему в глаза, принимать еду из его рук, стелить постель, ложиться в нее, зная, что она осквернена? Последовать совету мамы, быть разумной и практичной; принять тот факт, что в жизни мужчины могут случаться романы и увлечения, но возвращаться он будет к жене, матери его детей?

Юра любит Ксюшу и второго ребенка, который скоро родится. Что может дать ему Агата? Бесплодное чрево? Да, Агата чудо как хороша, ощущения остры и свежи, но красота не вечна, эмоции гаснут, а острота притупляется. У них нет будущего, зато у нас с Юрой есть прошлое и настоящее. Он вернется, если проявить выдержку и мудрость.

Я даже вздрогнула: слова, которые мать произнесла бы, расскажи я ей о том, что произошло, прозвучали четко, словно мама стояла рядом и говорила со мной.

Меня передернуло от отвращения. Может, я слепая, слишком легковерная, наивная, идеалистически настроенная дура. Но я не смогу жить с человеком, который походя, легко предал меня, растоптал.

– Катись к черту! – громко сказала я, и мужчина, шедший по тротуару навстречу, прячась под огромным черным зонтом, опасливо посмотрел на меня.

Мне хотелось убежать подальше от дома, который я и прежде не любила, а теперь так и вовсе ненавидела. Я не знала, куда иду: бывают в жизни моменты, когда бежишь не куда-то, а откуда-то.

Остался позади сквер и сад Влюбленных, одна улица перетекала в другую, а я все шла. Народу было немного: гроза и дождь загнали людей под крышу, в тепло. Я представила, чем прямо сейчас, в эту минуту занят мой муж, и меня пронзила такая боль, что я остановилась, не в состоянии идти дальше.

Вроде бы в потоке мыслей забываешься, эмоции захлестывают, а после осознаешь – и тебе точно вены вскрыли, жизнь по капле вытекает.

«Перестань себя жалеть! Сейчас же!» – велела я себе, но это не помогло. Я прислонилась к стоящему рядом дереву и почувствовала вибрацию: телефон звонит.

Не хотела отвечать, но звонила Ксюша, и мне пришлось взять себя в руки. Из трубки полились самые-самые важные в жизни новости: что Ксюша ела, во что играла, какую песню выучила, что сказала подружка.

Слушая родной голосок, я не могла отделаться от мысли о глобальности катастрофы. Что ждет нас дальше? Развод, расставание с мужем и отцом, новая реальность. Захотелось плакать, сдерживаться было сложно.

– Мамочка, ты где? – вдруг спросила Ксюша.

– Прогуляться вышла.

– Дождик идет, я слышу. И гром гремит. Ты под дождиком гуляешь?

– Иногда хочется пройтись под дождем, дочка.

– Смотри только не простудись.

Я пообещала не простужаться, мы с Ксюшей послали друг другу поцелуи, попрощались, и я убрала телефон. Дочь права: не хватало заболеть для полного счастья. На улице почти осенний холод, а я в платье с коротким рукавом. Вдобавок и ноги промочила.

Впереди маячила вывеска «Пиццерия «Венеция», и я направилась туда.

Внутри было пусто, я выбрала столик в углу, возле окошка, полистала меню и сделала заказ: горячий шоколад, пицца «Четыре сезона». Думала, кусок в горло не полезет, однако взглянула на перечень блюд и поняла, что голодна.

– Пицца наша фирменная, очень вкусная, – гордо сказала молоденькая официантка.

– Не сомневаюсь. Где можно помыть руки?

Мне показали. Руки я мыла горячей водой: мама говорит, это помогает не заболеть, если замерзла. А я замерзла и только тут, в теплом зале пиццерии, поняла, насколько сильно.

Вернувшись в зал, обнаружила, что шоколад уже ждет меня, и выпила сразу полчашки. Пиццу тоже принесли быстро, и некоторое время я просто сидела и наслаждалась едой, стараясь не думать о плохом.

Между тем плохо было все.

Идти мне некуда, обратиться за помощью не к кому.

Дом отпадает. Больница отпадает. Мама далеко, я решила пока ничего ей не говорить. Лучшая подруга… Тут все ясно. Хорошо, хоть сумка при себе, в ней паспорт, медицинский полис, кошелек с деньгами и карточками. Можно снять номер в гостинице или хостеле, для экономии. Переночевать, обдумать все.

Я достала телефон, чтобы найти сайт по поиску жилья. Надо еще и юриста найти, мне ведь предстоит развод, нужно проконсультироваться. Однако единственный юрист, которого я знала, – Агата.