Сквозь тайгу (сборник)

Через несколько минут мы подошли к приметному дереву; он побежал к нему и стал внимательно осматривать кору, рассчитывая на ней найти какие-нибудь следы моей стрельбы из бусоли. Потом он вернулся ко мне и стал засматривать через плечо в планшет.

– Где это дерево? – спросил он.

– Вот здесь, – отвечал я, указывая на мыс, изображенный горизонталями.

– Гм, – усмехнулся он. – Моя понимай, – продолжал он. – Один ружье – пуля стреляй, другое – карточка стреляй. Как это ружье стреляй – ни пуля нет, ни карточка нет, ничего нет. Куда попади?

Объяснить ему сущность съемки мне не удалось. Однако мы разговорились. Я узнал; что в 1898 году он был проводником у геолога Эдельштейна. Фамилию его он забыл, но имя и отчество помнил хорошо. Он подробно рассказывал мне, как они шли зимой, где поднимались на сопки и как собирали образцы горных пород.

Случилось, что удэхеец отстал, а я ушел вперед.

Теперь долина круто повернула на юг, по сторонам стали появляться явственно выраженные древние речные террасы с основанием из глинисто-кремнистых сланцев. Заболоченные хвойные леса остались сзади, и на сцену вновь выступила лиственница. Кое-где виднелись следы, оставленные старыми пожарами. На местах выгоревших хвойных деревьев выросли березняки. Всюду встречались следы сохатых, но самих животных не было видно: их спугнули стрелки и казаки, идущие впереди с обозом. Вдруг я услышал позади себя крики.

– Адианан! Адианан!.. (т. е. «Погоди. Погоди!»).

Обернувшись, я увидел удэхейца. Он бежал и делал мне знаки остановиться.

«Что-то случилось», – подумал я и сел на один из стволов, вмерзших в лед. Через несколько минут прибежал удэхеец.

– В чем дело? – спросил я его.

– Вот на этом самом месте у Якова Самойловича нарта сломалась, – сказал он, запыхавшись.

Я невольно усмехнулся и подумал: дикая тайга, редкое население, но какие прочные следы оставляет за собой каждый путешественник. О нем говорят. Через десять – двадцать лет можно на месте проследить маршрут каждого исследователя, узнать, как он шел, где ночевал, чем болел, какие у него были успехи и промахи, каковы были отношения между участниками экспедиции, кто с кем ладил, кто с кем ссорился и т. д. Да где же это записано? Нигде. Люди уходят, а дела их остаются, и об этих делах из поколения в поколение будут передавать местные жители, и не только то, чему они сами были свидетелями, но и то, что они усмотрят по следам, оставленным в пути и на биваках. Тайга не город, где легко скрыться.

Молодым путешественникам это надо иметь в виду. Все хорошие и худые поступки их сохраняются там на многие годы.

Только к сумеркам мы догнали свой обоз, и то потому, что он остановился около какой-то безымянной речки, впадающей в Иггу с левой стороны. Это было дикое ущелье величественной красоты. В глубине его клубился туман, а вершины остроконечных гор еще озарялись лучами солнца, уже скрывшегося за горизонтом.

Горный хребет с зубчатым гребнем был изрезан глубокими барранкосами и ледопадами. У подножия ближайшей сопки виднелись два небольших темных пятна. Они передвигались. Это были лоси. Услышав звуки человеческих голосов и увидев дым на биваке, осторожные животные проворно скрылись в березняке.

Десять лет назад здесь ночевал Эдельштейн. Тут заночевали и мы.

После перехода через Сихотэ-Алинь порядок рабочего дня пришлось изменить. Днем солнце начинало уже сильно припекать. Снег становился очень рыхлым, под ним стояла вода. Часа в четыре температура снова понижалась, а ночью морозило так, что промоины опять покрывались слоем льда, выдерживающим давление лыж. Хотя у нас и были дымчатые очки, но это мало помогало. Мы все очень страдали глазами от химических солнечных лучей, отраженных от блестящей занастившейся поверхности снега. Тогда я решил выступать с бивака как можно раньше и идти до десяти часов утра, затем мы ставили палатку и прятались в нее от солнца, а после четырех часов пополудни вновь шли до самой темноты.

Согласно этому расписанию, на другой день удэхейцы разбудили нас ночью, когда еще не было ни малейших признаков рассвета. Мы скоро собрались и пошли дальше по реке Иггу. Она течет все время к юго-востоку и местами разбивается на мелкие рукава, забитые плавником, переправа через которые доставляет немало трудов не только летом, но и зимою. В некоторых местах около заломов скопилось много гальки, вследствие чего уровень воды в реке повысился и образовались широкие водопады. Еще одна теснина, и мы вышли на реку Копи.