Сквозь тернии

— Я приношу вам извинения за то, что врываюсь подобным образом, — сказала мама, но таким голосом, что я испугался, будто она прямо сейчас вцепится в бабушку. — Но я хочу получить от вас ответы на некоторые вопросы. Кто вы? Что вы рассказываете моему сыну? Он говорит мне страшные вещи и ссылается при этом на вас Я и вы не знаем друг друга, поэтому что можете вы ему рассказать про меня, кроме лжи?

Бабушка не ответила ни слова. Она только глядела на маму и на Синди.

Она показала маме на стул и наклонила голову, как бы показывая, что приносит извинения.

— Какая красивая у вас комната, — заметила мама, взглянув вокруг.

По мере того, как она оглядывалась, в ее глазах возникало замешательство. Она спустила Синди на пол и пыталась удержать ее за руку, но Синди уже была полна любопытства и желания все потрогать.

— Я не задержусь у вас надолго, — проговорила мама, следя за Синди. — Я простужена, и мне необходимо быть дома. Мне всего лишь необходимо выяснить, что именно вы наговариваете сыну, после чего он дома неуправляем. Он проявляет неуважение ко мне, своей матери. Как только вы сможете мне объяснить что-нибудь, я встану и уйду вместе с Синди.

Бабушка, опустив глаза, кивнула. Она и вправду выглядела, как какая-нибудь арабская женщина. По тому взгляду, которым ее рассматривала мама, я догадался, что мама думает, что та не понимает по-английски.

Мама уселась на стул поближе к камину.

— Здесь маленький городок, так что, когда сын приходит ко мне и утверждает, что леди, живущая по соседству, рассказала ему то-то и то-то, я так понимаю, что эта леди и есть вы. Кто вы? Отчего вы все время настраиваете моего сына против меня? Что я вам сделала?

Леди в черном не отвечала. Мама наклонилась, чтобы рассмотреть ее попристальнее. Может, она уже догадалась? Может, она такая умная, что под черной вуалью и длинной бесформенной одеждой угадала мать?

— Послушайте, я же сказала вам свое имя. Будьте любезны, скажите же и мне, как вас называть. Бабушка застенчиво кивнула.

— О, я понимаю. Вы, наверное, не говорите по-английски?

Бабушка снова покачала головой. У мамы на лбу показалась морщинка:

— Но вы, кажется, поняли, что я говорю? Почему же тогда не отвечаете мне? А если вы немая, как вы говорили с моим сыном?

Часы громко отсчитывали секунды. Казалось, они никогда еще так громко не шли. Бабушка покачивалась в кресле.

Мама нервничала. Внезапно Синди, узрев фарфоровую кошечку, побежала схватить ее.

— Синди, положи сейчас же на место.

Неохотно подчинившись, Синди аккуратно поставила кошечку на мраморный столик. Но в тот же момент стала оглядываться в поисках другой игрушки. Тут она увидела, что арка ведет из этой комнаты в другую, и побежала туда. У Синди было стремление непрерывно все исследовать, как и у меня, только она не роняла так часто предметы. Мама вскочила и побежала за ней, чтобы удержать.

— Не ходи туда! — закричала бабушка, вставая.

Как завороженная, позабыв о Синди, мама медленно повернулась на голос. От лица ее отлила кровь, глаза широко раскрылись, и она в изумлении уставилась на бабушку. А та нервно подняла свои трепещущие руки к вырезу платья и подхватила нитку жемчуга, перебирая жемчужины пальцами.

— Я уже где-то слышала ваш голос. Бабушка не отвечала.

— И эти перстни на ваших пальцах — они мне тоже знакомы… Где вы купили эти перстни?

— В магазине скупки, — ответила отрывисто, странным голосом бабушка.

Мамины глаза сузились: она поняла, что эта женщина — не иностранка. Я сидел не дыша. Что-то случится теперь? Мама скоро догадается. Ее нелегко провести.

Мама медленно, будто на подогнувшихся ногах, опустилась в ближайшее кресло. Она забыла уже о Синди, хозяйничающей в соседней комнате.

— Теперь я вижу, что вы слегка понимаете по-английски, — медленно, спокойно сказала мама. — Как только я вошла в эту комнату, будто время для меня повернулось вспять. Будто я вновь стала ребенком. У моей матери был такой же вкус: такая же мебель, такие же обои, все, вплоть до каминных часов похоже на обстановку у моей матери. И даже эти же самые перстни на руках. Вы купили их в скупке?

— У многих женщин одинаковый вкус… и драгоценности, — ответила бабушка.

— Какой у вас странный голос… миссис?..

Бабушка пожала плечами.

Мама поднялась и пошла в другую комнату взять оттуда Синди. У меня упало сердце. Там висел портрет. Она увидит его.

Но, должно быть, она не огляделась вокруг, потому что в следующую минуту она была снова здесь, крепко держа за руку Синди.

— Какой странный дом у вас. Я закрываю глаза и вижу вновь перед собой Фоксворт Холл. Глаза бабушки были темными-темными.

— Вы носите жемчуг? Мне показалось, я видела нитку жемчуга у вас на шее. Почему вы его не показываете?

И снова бабушка, о которой я больше не желал думать как о бабушке, пожала плечами.

С Синди в руке мама ближе подошла к бабушке.