Сквозь тернии

— То-то и оно. Чувство страха не позволяет тебе принять Истину такой, какая Она есть. Ты слеп, хотя и имеешь два глаза. Ты глух, не смотря на то, что воспринимаешь звуки. Ты обречён, хоть и лелеешь душу призрачными надеждами. Впереди — лишь Тьма. Бездна, которую вы сами того не ведая, приближаете день изо дня. Ничто не имеет смысла. Жизнь — всего лишь антураж. Трагедия под лучами наивного солнца. Оно может лишь молча наблюдать, не в силах хоть как-то повлиять на сложившуюся ситуацию. Потому что кругом — «слепцы». «Слепцы», уверовавшие в собственную неприкаянность. Это уже сверхуверенность. А последняя, не что иное, как начало конца. Паситесь, подобно агнцам, ведь в этом мире для вас всё уже кончено, причём давным-давно. Вы наводнили реальность суетой, не понимая, откуда именно она произрастает и что влечёт за собой впоследствии. А она — есть происки бездны. Семя к семени. Росток к ростку. Прах к праху. Сознание — к озвученной вере. Так вершится ваша эволюция. Нужно уяснить лишь одно: бегство послужит началом новой эпохи. Это кольцо. Можно прыгнуть выше головы, но место приземления от этого не изменится — вы как белка в колесе. Изменится лишь отношение. А та петля, которую вы, сами того не ведая, накинули на собственную шею, затянется. Придётся бежать от самих себя, а это невыполнимо. Потому что внутри вас — уже мрак. А от него не скрыться, как и от самого себя. Можно лишь «плыть». Но не многим это дозволительно.

Незнакомец умолк и вознёс руки к чёрному небу, желал слиться с ним воедино. Кончики его пальцев замерцали голубым пламенем. Свет от него набух, точно бутон цветка, и повис в пространстве, ни на что не опираясь. Затем дрогнул, увеличился в размерах и принял форму сплюснутой сферы.

— Смотри же, раз отчаялся бросить вызов Тьме! — Незнакомец шагнул вперёд.

Яська испуганно попятился. Однако Незнакомец не обратил на это движения никакого внимания — в данный момент Яська его мало интересовал. Он застыл у разросшегося на краю поляны дерева и вновь поднял руки.

Яська проследил жест и ужаснулся. Через корявый сук была перекинута толстая верёвка. Один её конец терялся в недвижимых ветвях. Другой — оканчивался затянутой петлёй на задних лапах висящего вниз головой Лохматого.

Яська испустил стон отчаяния. Пёс был мёртв. В его навечно застывших зрачках отражалось пламя костра — казалось, что внутри закоченевшего тела ещё теплится жизнь. Но это была лишь призрачная надежда, а Лохматый ушёл. Из его рассечённой шеи капала густая кровь, орошая рыжую траву чёрными сгустками смерти.

Яська попытался собраться с мыслями.

«Когда же они успели? Ведь пёс всё время был рядом со мной! Если только… Если только это не был другой Лохматый. Тот, которому всё же удалось бежать! Где-то там, в другой реальности или на недозволенной пониманию грани!»

Незнакомец запустил правую ладонь в полы туники — крадущаяся тварь на секунду вновь сгинула. Извлёк из переливающегося одеяния серповидный клинок. Подставил сталь под капающую кровь.

Яське показалось, что капли зашипели, как если бы сталь была разогрета докрасна.

Незнакомец повёл слепой головой. Безошибочно определил местоположение трясущегося Яськи. Улыбнулся пергаментом губ.

— Сейчас ты увидишь мир, замешанный на алой крови. Этот мир обречён, но ещё не знает этого, — он отдёрнул руку от шеи пса, резко развернулся и направился к висящей в пространстве сфере. Замер подле неё, опустил взмахом руки ниже — до уровня груди — и смахнул с лезвия каплю крови.

Поверхность сферы вздрогнула, покрылась рябью морщин, словно лицо человека, испытывающего нестерпимую боль. Затем резко сжалась в умопомрачительной конвульсии и принялась мерцать всеми цветами радуги, чему-то сопротивляясь, — это походило на бурю.

— Подойди же, — повелевал Незнакомец, и Яська пошёл.

Он не мог сказать, что именно движет им в данную минуту. Это точно не являлось любопытством. И отчаянием тоже не было. Какой-то слепой инстинкт, задавшийся целью обретения той истины, что подчинила бы себе реальность неизвестного мира, продолжи Тьма рваться наружу и дальше. Точнее внутрь.

А сфера продолжала пульсировать и волноваться. Она пыталась во что бы то ни стало отторгнуть инородный организм, но тщетно. Алое семечко преодолело уже половину радиуса сферы и упорно продвигалось к центру.

— Там сейчас смута, — вещал Незнакомец, будто посвященный в истину мудрец. — Они мечутся, в попытке определить истинное зло, но это не так-то просто. Они смотрят вверх, по сторонам, друг на друга. Им просто невдомёк, что смотреть нужно внутрь самих себя. И сказать им об этом тоже некому. Потому что тех, кто всё же определил первоисточник зла, «трансформируют» в первую очередь. «Слепцам» кажется, что такие индивиды опасны одним своим наитием. От них не знаешь, чего ждать, ими практически невозможно повелевать, к тому же они не боятся ступить за грань. А «слепцы», ох как боятся. Такие «искры» появляются во всех мирах на закате эпох. Они словно отголоски угасающего солнца. Заряды, что пытаются реанимировать замёрзшие сердца.