Сквозь тьму и свет

Пока Валерис устраивался на соломе, Кейлен взял меч в ножнах и осторожно провел пальцами по прекрасно выделанной зелено-коричневой коже, словно она могла порваться в любой момент. Держа ножны в левой руке, он сжал правой эфес меча и вытащил клинок на пять или шесть дюймов. Он улыбнулся, когда его глаза проследили изящную вязь, украшавшую лезвие, которое когда-то принадлежало его отцу, – все его наследство. Кейлен вернул меч в ножны, застегнул ремень с клинком на поясе и подошел к грязной одежде и кожаным доспехам, лежавшим на сене. Отодвинув грязную рубашку в сторону, он засунул руку в карман штанов и с облегчением нащупал мягкую ткань шелкового шарфа. Он выглядел таким же красивым, как и в тот день, когда был куплен. Такой же красный, как листья на деревьях Прогалины, готовые упасть от прикосновений осени, с золотыми и кремовыми прожилками по всей поверхности.

Выпрямившись во весь рост, Кейлен протянул шарф через петлю на ремне на правом бедре и завязал узел, а потом проделал то же самое слева. Шарф был коротким, поэтому не сильно свисал вниз, и Кейлен мог не опасаться, что его потеряет. В любом случае воспоминание о том, как его мать сидела рядом с отцом, было приятным.

Кейлен сделал глубокий вдох, откинул голову назад и неспешно выдохнул. Затем направился к двери амбара, через которую они вошли, быстро распахнул, шагнул наружу и закрыл ее за собой.

Несмотря на сияние утреннего солнца, Кейлен сразу ощутил прикосновение зимы к коже, холод легко проник сквозь тонкую рубашку, и все волосы у него на теле встали дыбом. Он сделал глубокий вдох, позволив морозному воздуху наполнить легкие. Несмотря на стужу, это стало приятным разнообразием после пыльного воздуха туннелей.

Еще одним приятным изменением стали птичьи трели, раздававшиеся в деревне, которые напомнили ему о доме.

Небо над головой оставалось чистым, маршруты деревенских патрулей были хорошо видны по тропинкам с растаявшим снегом. Кроме того, снегопад покрыл белым ковром все крыши, насколько видел Кейлен, а над трубами поднимался густой бело-серый дым.

– Сегодня холодное утро.

Кейлен едва не выпрыгнул из кожи вон, услышав голос Вейрила. Он повернулся и увидел эльфа, сидевшего скрестив ноги слева от двери амбара и все еще одетого в кожаные доспехи и зеленый плащ. Меч и лук из белого дерева лежали перед ним.

– Вейрил? Что ты тут делаешь? Надеюсь, ты не провел здесь всю ночь?

Эльф легко поднялся, несмотря на перекрещенные и явно затекшие ноги. Он двигался с удивительным изяществом – Кейлен никогда бы не смог такое повторить, даже во сне.

– Нет, не всю ночь. Я провел некоторое время, прогуливаясь вокруг деревни. Она со всех сторон окружена лесом, кроме северного края, и в ней хватит домов для четырех или пяти сотен человек. Складывается впечатление, что по ночам у них ходят патрули. Я заметил шесть групп…

– Вейрил, остановись. Зачем ты обходил деревню ночью, по снегу? – перебил его Кейлен.

– Мы должны понимать, где находимся и с чем можем столкнуться. А днем я не могу этим заниматься, – ответил эльф, пожимая плечами.

– Но я спросил о другом – зачем ты вообще это проделал. Подожди: что ты имел в виду, когда сказал, что не смог бы обойти лагерь днем?

Вейрил нахмурился.

– Мой народ обычно плохо принимают в ваших землях. В Белдуаре все было иначе. Там привыкли к нам, но здесь…

Кейлен почувствовал себя идиотом. Он так много времени провел с Вейрилом, Тэрином и другими эльфами, что подобные мысли ему даже в голову не приходили. Но он помнил, что Тэрин говорил то же самое возле Кэмилина.

– Вейрил, извини, я не подумал.

Эльф покачал головой и прижал кулак к груди.

– Ты не должен извиняться, дралейд. Просто мир так устроен.

Теперь пришел черед хмуриться Кейлену.

– Я все еще сожалею. Мне бы следовало самому подумать. И, пожалуйста, называй меня Кейлен. Я не совсем понимаю, какие чувства у меня вызывает слово дралейд.

– Как пожелаешь, – пожав плечами, ответил Вейрил.

Кейлен вздохнул. Временами он забывал, что эльфы дали обет его охранять. Это неизменно его смущало. Эллисар умер, выполняя клятву. Образы обезглавленного тела эльфа, падающего на пол, все еще преследовали Кейлена в снах. Он не хотел, чтобы кто-то следовал за ним по обязанности, чтобы кто-то умирал ради него. Смертей было и без того много.

– Я намерен потренироваться с мечом, – сказал Кейлен, меняя тему разговора. – Мне нужно очистить сознание от посторонних мыслей. Ты не хочешь ко мне присоединиться?

Вейрил покачал головой.

– И снова, Кейлен, – казалось, имя юноши застревало в горле эльфа, словно ему приходилось себя преодолевать, чтобы его произнести, – я повторю то же самое: пока мы здесь, мне лучше не попадаться никому на глаза.

Кейлен ничего не мог с собой поделать, в его груди нарастала ярость. Вейрил множество раз рисковал ради него жизнью. Кейлен не мог допустить, чтобы эльф сидел один в холодном амбаре. Он не позволит невежеству глупцов одержать победу.

– Вейрил, скрести со мной меч.

– Я…

Кейлен не спускал с Вейрила глаз.