Сквозь Тьму и… Тьму

«Во загнул, а! – подумал Барлар, давясь виноградом. – Это уж он что-то совсем мудреное загнул. Видать, большой учености человек, даром что Грендама отделал, как щенка, и поросят ловил в „Сизом носе“ с краснорожим подлецом Хербурком!»

Королева Энтолинера, вне всякого сомнения, выглядела несколько озадаченной. Не думала она, что человек, так ловко заваливающий диких кабанов, станет интересоваться проблемами мироздания, в которых поднаторели разве что жрецы Храма, из числа посвященных, существа нудные, пыльные и заумные. Но она обещала ответить на все его вопросы. Собственно, тут гость королевы был прав: Энтолинера в самом деле была весьма умной и начитанной женщиной, особенно на фоне ее придворных дам, существ пустых и легкомысленных, интересующихся только украшениями, развлечениями и статными гвардейцами альда Каллиеры. Беллонские дворяне-аэрги вообще были представительные мужчины.

– Вот вас что интересует, – неспешно начала она, стараясь не выказывать удивления. – Вы ученый?

– В некотором роде.

– Ясно. Наш мир таков, каким он явлен нашим далеким предкам милостью светлого Ааааму, чье истинное Имя неназываемо. Наш мир, как гласят священные Книги Благолепия – это громадный орех, разделенный на несколько отдельных земель, одна над другой. Стены этого ореха, именуемые также Стеной мира, отделяют обитаемые земли от Великой пустоты, – того, что осталось от старого мира, разрушенного богами в День Гнева. Каждая из пустот внутри ореха, одна над другой, представляет собой отдельное королевство. Каждая из земель имеет Верхнее королевство над собой и Нижнее под собой. Для моего королевства, Арламдора, Верхним королевством является земля Ганахида, где правит король Ормазд II. Кстати вот, а над Ганахидой – родина альда Каллиеры, суровая Беллона. Ниже Арламдора – земля короля Идиаманкры XII Пустого, правителя королевства Кринну, который, как всем известно, лишь марионетка в руках Храма. Самая нижняя из земель, Дно миров – проклятый Эларкур, где живут бесноватые шестипалые наку, охотники на чудовищ и на всех, в чьих жилах течет кровь. Только туда не простирается длань Храма, да соплеменники альда Каллиеры слишком горды, чтобы совершенно чтить Благолепие. – (Альд Каллиера пробормотал что-то себе под нос, но, было видно, слова правительницы польстили ему.) – Храм же пронизывает весь наш мир, его управители есть во всех землях. Разве на твоей родине, добрый друг, нет Храма?

– Отчего же, – негромко отозвался человек в сером плаще, – имеется. Как не быть? Но продолжайте, Ваше Величество.

– Наш мир, благословленный великим богом Ааааму, сохраняется в неприкосновенности законами Благолепия. Как гласит Вторая Книга Чистоты, нарушение основ Благолепия может отворить Стену мира, и тогда Великая пустота ворвется в земли, населенные людьми, и поглотит все живое. Потому на страже Благолепия и поставлен Храм.

Последние слова Энтолинера договорила чисто механически, словно на трудном экзамене, который невозможно сдать иначе, чем зазубрив наизусть тяжелый, громоздкий учебный материал. Куда девались живые и прозрачные, как родник, нотки участия и искренности!.. Королева словно договаривала с усилием, не глядя на собеседников. Альд Каллиера, в охотку выпив подогретого вина, произнес с явной досадой:

– Быть может, уважаемый… гм… Абурез, поговорим с тобой о чем-нибудь другом? А то перемывание догм богословия… гм… это как-то… не совсем та тема, на которую говорят с ее величеством.

– Значит, все контролирует Храм? – не обратив внимания на слова альда Каллиеры, спросил гость. – Все входы и выходы, все границы, все пути из одного королевства в другое?

– Да! – выпалил Каллиера, словно боялся, что Энтолинера скажет нечто другое. Совершенно другое. Уж кто-кто, а альд Каллиера, совершивший в свое время опасное путешествие из Беллоны в Арламдор, знал, что говорит.

Королева быстро взглянула на своего любимца, наклонила голову – так, что несколько прядей ее волос, развившись, едва не угодили в торт-«замок». Энтолинера произнесла:

– Ты пытлив, друг мой. Контролирует ли все Храм? Я бы так не сказала. Храм отвечает за Благолепие, а светские власти, которые представляю я, ведают государственными вопросами.

– Гм, – донеслось со стороны альда Каллиеры скептическое.

– Я бы сказала, – продолжала королева, – что Храм могуществен, но не всемогущ; силен, но не всесилен. Конечно, сами жрецы всячески усиливают авторитет Храма. И вообще… Храм кичится своей древностью, – нервно сказала Энтолинера. – Дескать, Храм – это сердце нашего мира. Есть такая легенда. Когда-то, в древности, на этих землях разверзлась черная бездна. Никто не мог ни преодолеть ее, ни достигнуть ее дна. Ни тем паче закрыть. К бездне пришел пророк, встал на край ее и простер над ней обе ладони. И тогда пропасть закрылась, а на том месте, где она сомкнулась, и был выстроен Первый Храм, а в нем – грот Святой Четы. Теперь тот древний Первый находится в подземельях нынешней громады Храма в Ланкарнаке. Правда, Сын Неба, чья резиденция в Ганахиде, утверждает, что Первый – это тот, что в Ганахиде.