Сквозь Тьму и… Тьму

– Не боги свиней разводят, вы говорите? Гм… Красивое изречение. Мм… да, наверное. Правда. Но ведь у вас в Беллоне говорят совсем по-другому. Мне известно, что самый сильный род войск у вас – это закованные в латы воины на бойцовых кабанах, а уж искусству ездить на кабанах приозерные туны учат своих сыновей с самых сопливых лет!

Альд Каллиера смотрел на него с легким удивлением. Барлар хихикнул: рассуждения Абуреза показались ему забавными. К тому же Барлара, как всякого задорного и дерзкого мальчишку, увлекали те события, в круговорот которых он попал. Ехать с самим благородным беллонским аэргом, альдом Каллиерой – в королевский дворец! Да теперь все сорвиголовы и сорванцы с базара, да что там, со всего Ланкарнака будут завидовать ему наичернейшей из завистей!

Тут карета остановилась. Послышался крик кучера, правившего лошадьми:

– Открыть ворота! Благородный альд Каллиера, глава личной гвардии ее величества, к королеве!

Заскрипели створки огромных ворот. Карета тронулась с места. Альд Каллиера, Абурез и Барлар въехали на территорию королевской резиденции.

14

Королевский дворец в Ланкарнаке был таким же бестолковым, противоречивым и вместе с тем внушительным, как правление всех тех, кто строил эту громаду. Находящийся в глубине огромного парка дворец относился к той разновидности архитектурных продуктов, что характеризуются бесшабашностью планировки и чрезвычайно эклектичным стилем. Каждый король норовил внести свой вклад в строительство этого вечно незавершенного сооружения. Чего только не налепили зодчие за те долгие времена, что прошли с закладки первого камня! Да и сами зодчие, по всему видно, были людьми, скажем так, разными: среди них встречались и гении, и откровенные бездарности, и пьяницы, и примерные главы семейств, и вменяемые, и шизофреники-параноики, отразившие свой душевный недуг в линиях возведенных ими сооружений. Особенно отличился зодчий покойного короля Барлара VIII Благословенного, отца нынешней королевы. Сей зодчий был такой же беспробудный пьяница, как и его король, а потому возведенное им крыло, прилепленное к громадной древней башне незапамятных времен, было крайне неряшливым и бестолковым нагромождением камней. Башенки этого крыла были одна выше другой, коридоры пересекались под немыслимыми углами, галереи и балюстрады были построены так неровно, что нельзя было выпустить из рук никакую круглую вещь: она немедленно укатывалась, набирая огромную скорость. Тронный зал короля Барлара в один прекрасный день и вовсе обвалился; фрагментами потолочного перекрытия убило трех придворных и одного иноземного посла, что дало безутешному монарху и его горе-архитектору повод для еще одного запоя, в процессе которого зодчий и скончался.

Королева же Энтолинера, особа спокойная и практичная, пристроила к громадине свой собственный корпус, небольшой, чистый и аккуратный, как и сама правительница. Здесь она и жила со своими дворцовыми девушками, в то время как придворные могли располагаться где им заблагорассудится, в любом из помещений гигантского дворца. Правда, не все рисковали: дворец был настолько огромен, что в нем вполне могла заблудиться и бесследно сгинуть рота солдат. Спокойно инспектировать запущенный архитектурный ансамбль осмеливались только Ревнители да жрецы Храма, у которых была точная схема всех этих несчетных палат, коридоров, галерей, переходов, отнорков, всех пристроек, всех башен и подземелий.

Вот в такое милое место прибыли наши герои.

Карета остановилась возле аккуратной мраморной лестницы, по обе стороны от которой шли два ряда статуй. На площадке между пролетами бил фонтан. В парапет мраморной лестницы были встроены несколько Столпов Благодарения, одним из которых и пользовалась в момент приезда кареты какая-то хорошенькая придворная дама в сиреневом платье. Увидев, кто подкатил к дворцу, она принялась отвешивать «многослойные» поклоны, как предписывал этикет: сначала медленный и глубокий, потом не такой глубокий и побыстрее… Словом, последний был похож скорее на кивок. Впрочем, на даму никто не обратил внимания, и она поспешила исчезнуть.

В воздухе плыл свежий запах плодоносящих апельсиновых деревьев, столь любимых королевой. Двое гвардейцев, стоявших на первой ступени лестницы, отдали честь альду Каллиере, вышедшему из кареты.

– Нам туда, – сказал Каллиера, указывая на лестницу. – Парадный вход, потом направо, на второй этаж, и дальше по балюстраде. Впрочем, просто следуйте за мной.

Гвардейцы ощупали подозрительными взглядами оборванца Барлара, но так как он был вместе с альдом Каллиерой, свои мысли оставили при себе. Не говоря уж о том, чтобы предпринять какие-то активные действия.