Сквозь туманы. Часть 1 (СИ)

Потянувшись за бутылкой воды, Савина сделала несколько прохладных глотков. Нагретые колючки газировки лишь больше раздразнили. Закашлявшись, Анна без сил упала на полку.

Не получалось вспомнить лицо из сна. Кто это? Что ему нужно? Душу сковывал такой жуткий страх, что ноги и руки до сих пор немели. Снова идти к психотерапевту? Чтобы взять рецепт на бессмысленные антидепрессанты?

Анна приподнялась и посмотрела в окно. Знакомые пейзажи не радовали. Крыши домов, как пачки спичек разбросанные на столе, выкрашенном в зеленый и серый. Миллионы жизней, судеб и историй любви. Каждый день – рождение и смерть. Миллиарды невидимых нитей, что связывали поколения, время и пространство. Кто-то жил, но уехал, оставив привычные вещи в уютной квартире. Кто-то приехал и заселился в пустой дом, но бросил самое дорогое в другом городе. А кто-то идет по улице и у него одна дорога – вперед. Может, его никто не ждет, а может, просто некому ждать. Хорошо, что у Анны есть любящие и хорошие родители, которые всего рады ее видеть. Иначе жизнь совсем бы потеряла смысл.

Вагон завернул в сторону и показал свою зеленую голову. Впереди пробились купола церквей и шпили Центрального вокзала. Там будет легче. Со временем Анна все забудет и попытается жить заново. Ей придется перевернуть эту страницу.

Савина, ты должна это сделать!

Квартира встретила Анну гнетущей тишиной и унылой пустотой. Хотелось завыть на знакомые стены, привычные шторы и родные лица на фото. Все, казалось бы, близкое, но такое далекое. Не волновала пыль, что осела за дни отсутствия на полки и листья фикуса, плевать на разбросанные сумки и чемоданы, не тревожило даже измотавшееся в дороге тело. Хотелось просто провалиться в сон без сновидений. Жаль, что это невозможно.

Анна села на диван и задумалась. Что дальше? Как удалить необъяснимую тоску из сердца? Ну, напишет она статью, и что? Это решит ее проблемы? Это освободит от тяжести после связи с Разумовым? От этих острых еще воспоминаний?

Достала из сумочки мобильный и набрала первый в списке номер.

– Привет, – развалившись на кровати, сказала ослабшим голосом. – Я уже дома. Как папа?

– Аня, – мама тяжело вздохнула, – он в больнице.

– Как это? – подскочила Анна так, что комната закрутилась в спираль. Сипло проговорила: – Что случилось? Почему не сообщили мне?

– Решили не беспокоить. Это было его желание, – голос мамы дрожал. – Доця, плохие прогнозы…

– Я сейчас приеду!

В коридоре было тихо. Из открытого высокого окна веяло свежестью. Легкие гардины из кристалона трепетали на сквозняке. Выдохнув тяжелое предчувствие, Анна прошла на негнущихся ногах мимо одинаковых, как близнецы, дверей. Двадцать пять, двадцать шесть, ординаторская…

Мама стояла у палаты. С виду она казалась спокойной, но в глазах прочитывалась безграничная печаль. Лицо осунулось, а цвет лица – серо-блеклый, как печать многих бессонных ночей.

– Аня, он спит. Вчера резко стало хуже. Нельзя тебе к нему.

– Я должна. Должна, – Анна умоляюще глянула в серые глянцевые глаза матери. И та отступила.

В нос ударил запах медикаментов, с примесью плавленой меди и сухой соли. Запах боли и страданий. Белые простыни, капельницы, зашторенное окно. Анна едва дышала. После тяжелой дороги, ночных комаров и бесконечной тошноты, хотелось упасть и не двигаться. Во рту стоял жгучий ком, который уже добрался до легких и, казалось, скоро оттуда потечет огненная лава.

Сглотнув привкус полыни, Анна тихонько прошла вперед и присела на корточки около кровати. Отец спал. Он очень исхудал. Лицо приобрело желтовато-зеленый оттенок, кожа светилась насквозь, словно папиросная бумага, а дыхание было тяжелое, со свистом.

Анна сидела возле папы некоторое время, прислушиваясь к ритмичному сигналу жизнеобеспечения. Потянулась, чтобы коснуться его руки, но остановилась. Привычка. Папа не любил прикосновений. Савина сжала пальцы на чехле камеры. Черная кожа сумки неприятно скрипнула, будто напоминая о себе.

Сейчас стало все равно, что осталось в Прибрежном. Неизведанные тайны, истории, случайные связи, увлечения. Анна хотела все это отпустить и быть с родными. Главное, чтобы папа побыстрее поправился. Больше ничего не нужно. Если ее уволят после проваленного задания, Савина готова была снова пойти фотографировать свадьбы. Раз уж самой не посчастливилось связать с кем-то жизнь навеки, будет любоваться другими.

А может, еще получиться закрыть статью? Оставалась надежда на благоразумие редактора. Придется встретиться с ним и объяснить почему провалила задание. Анна не сможет написать о том, что причиняет ей боль. Не сможет переступить через себя. Тем более, разобраться в тайне озера так и не получилось. Хорошо, что камень достала. Но какой ценой.

В сумочке пронзительно зазвонил мобильный. Анна положила камеру, что все время тискала в руках, на тумбу рядом с кроватью, а сама вышла в коридор. Звонили из редакции.

– Да! Я уже здесь. Скоро приеду, – протараторила Савина, не выслушав секретаря.