Сквозь вечную ночь

Она протянула руку и положила ее на предплечье Рокота. Почему-то так казалось проще. Возможно, ей требовалось меньше мужества, позволяя себе думать, чем говорить вслух о своих тревогах.

«Что, если это знак? Может, я не должна быть Посторонней».

Он удивил ее, взяв за руку и переплетя свои пальцы с ее.

— Ты уже Посторонняя. Ты подходишь везде. Ты просто еще не понимаешь этого.

Она уставилась на их руки. Он никогда не делал такого раньше.

Рокот бросил на нее насмешливый взгляд.

— Просто странно, что ты все время кладешь руку мне на плечо, — сказал он, отвечая на ее мысли.

«Да, но это кажется интимным. Тебе не кажется, что это так? Я не имею в виду, что считаю, что мы слишком близки. Я думаю, что так и есть. Рокот, иногда просто очень трудно привыкнуть к этому».

Рокот сверкнул улыбкой.

— Ария, это не интимно. Если бы мы были близки, поверь мне, ты бы знала.

Она закатила глаза. «В следующий раз, когда ты скажешь нечто подобное, ты должен бросить красную розу, а затем уйти со свистом своего плаща».

Он смотрел, будто воображал это.

— Я смогу это изобразить.

Они замолчали, и она поняла, как приятно чувствовать себя связанной с ним таким образом.

— Хорошо, — сказал Рокот. — Это идея.

Его улыбка была ободряющей.

«В последний раз, когда я видела маму, это было ужасно», — призналась она через некоторое время. — «Мы ссорились. Я наговорила ей всяких гадостей и с тех пор жалею об этом. Думаю, так будет всегда. В любом случае, я не хотела так делать с Перри. Я думала, будет проще просто уйти».

— Полагаю, ты ошиблась?

Она кивнула. «Уход никогда не бывает легким».

Рокот долго смотрел на нее, и в его глазах мелькнула улыбка.

— Это не тревожная чепуха, Ария. Это то, что происходит. Это правда. — Он сжал ее руку и отпустил. — Пожалуйста, никогда не щади меня.

Когда Рокот уснул, она достала из сумки Смартвизор. Пришло время снова связаться с Гессом. Уже несколько дней она представляла себе Когтя, болтающего ногами над пирсом. Теперь ее желудок сжался, когда она вспомнила угрозу Гесса. Она выбрала иконку Гесса на своем Смартскрине и разделилась. Когда она увидела, где находится, каждый мускул ее тела напрягся.

Парижская Опера.

На своем месте в центре сцены она стояла в ошеломительной тишине, впитывая знакомую роскошь зала. Ярусы позолоченных балконов окружали море красных бархатных сидений. Ее взгляд поднялся выше, к красочной фреске, утопающей в куполообразном потолке, освещенной великолепной, сверкающей люстрой. Она приходила сюда еще маленькой девочкой. Этот Мир — больше, чем где-либо, казался домом.

Ее внимание переместилось за пределы оркестровой ямы на место прямо перед ней.

Пустое.

Ария закрыла глаза. Это было ее место с Луминой. Она представила свою мать в простом черном платье, темные волосы собраны в тугой пучок, на губах нежная улыбка. Ария никогда не знала более ободряющей улыбки. Улыбка, которая говорила: «Все будет хорошо, я верю в тебя». Теперь она это чувствовала. Тишину. Уверенность. Все будет хорошо. Она цеплялась за это чувство, запирая его в своем сердце. Затем она медленно открыла глаза, и это чувство исчезло, оставив вопросы, которые жгли ей горло.

Как ты могла оставить меня, мама? Кто был мой отец? Что он значил для тебя?

У нее никогда не будет ответов. У нее будет только боль, которая раздирает ее и тянется бесконечно.

Огни на сцене погасли, а затем зажглись в зрительном зале. Внезапно она очутилась в такой полной темноте, что ее равновесие пошатнулось. Ее уши гудели на полную мощность, готовые уловить любой звук.

— Что это, Гесс? — спросила она раздраженно. — Я ничего не вижу.

Свет прожектора прорезал темноту, ослепляя ее. Ария подняла руку, прикрывая глаза от света и ожидая, когда они привыкнут. Она едва различала темную пустоту оркестровой ямы внизу и ряды кресел за ней. Высоко наверху мерцали тысячи кристаллов громадной люстры.

— Немного театрально для вас, не так ли, Гесс? Вы собираетесь спеть мне арию «Призрака Оперы»? — По прихоти она спела несколько строк из «Все, что я прошу от вас». Она просто хотела пошутить, но слова захватили ее. В следующее мгновение она вспомнила о Перри и пении.

Она забыла о том, как зал усиливал ее концентрацию и силу голоса. Эта сцена никогда не была просто досками, на которых можно было стоять. Она была живой… плечами, которые поддерживали ее и поднимали выше. Когда она закончила, ей пришлось скрыть свои эмоции улыбкой.

— Никаких аплодисментов? Вам трудно угодить.

Его молчание длилось слишком долго. Она представила себе маленький столик с мраморной столешницей, изящные блюдца с чашками кофе… все это впервые отсутствовало. И тут надменный голос раздался в тишине.

— Рад снова видеть тебя, Ария. Давно не виделись.

Сорен.

Прямо перед ней, примерно в четырех рядах, она увидела темный силуэт, вырисовывавшийся на темном фоне. Ария перекатилась на пятки и ровно дышала, когда перед ее глазами замелькали образы. Сорен гнался за ней, а вокруг бушевал огонь. Сорен навалился на нее сверху, сдавливая горло руками.