Сквозь вечную ночь

В конце ее голос повысился, и это прозвучало как вопрос. Она пыталась казаться невозмутимой, но жестокость внешнего мира казалась еще более явной в таком элегантном месте. Ария более внимательно изучила его шрам.

— Разве ты не можешь заставить отца спрятать его для тебя в Мирах? Разве это не простое программирование?

— Я могу сделать это, Ария. Мне не нужно, чтобы мой отец что-то делал здесь. — Его голос поднялся почти до крика. Потом пожал плечами. — В любом случае, зачем беспокоиться? Я не могу скрыть это в реальности. Все знают, что я так выгляжу. Они знают и никогда не забудут этого.

Сорен совсем не тот, поняла она. Его обычное самодовольное лицо выглядело вымученным, словно он слишком старался сохранить его. Она вспомнила, что Бейн и Эхо, его самые близкие друзья, погибли в Аг-6 той же ночью, что и Пейсли.

— Я не могу ни с кем говорить о том, что произошло той ночью, — сказал он. — Отец говорит, что это угрожает безопасности Модуля. — Он покачал головой, лицо его исказилось от боли. — Он винит меня в случившемся. Он не понимает. — Сорен посмотрел на свою руку, все еще сжимавшую сиденье. — Но ты знаешь. Ты знаешь, что я ничего не сделал тебе… не так ли?

Ария скрестила руки на груди. Как бы ей ни хотелось обвинить его в том, что он с ней сделал, она не могла. Она узнала о болезни из досье матери. После сотен лет в Мирах и безопасности Модуля некоторые люди, как Сорен, потеряли способность справляться с настоящей болью и стрессом. Он вел себя так в АГ-6 из-за СДЛС. Она понимала, но и не могла отпустить его так просто.

— Ощущается, что это было замаскированное извинение, — сказала она.

Сорен кивнул.

— Может быть, — хмыкнув, сказал он. — На самом деле так и есть.

— Извинения приняты. Но никогда больше не прикасайся ко мне, Сорен.

Он поднял глаза, в них было облегчение и беззащитность.

— Не буду. — Он выпрямился и провел рукой по голове. Мягкость, которую она видела, исчезла, сменившись ухмылкой. — Ты знаешь, что не у всех есть СДЛС? Я часть сумасшедшей группы. Как могло так повезти? Ладно. Я возьму лекарства. Через пару недель я буду готов.

— Что за лекарства? И готов к чему?

— Экспериментальное лечение, чтобы я больше не сходил с ума. И иммунизация от внешних болезней. Они дают их Стражам, которые заняты внешним ремонтом на случай, если их скафандры порвутся или сломаются. Как только они у меня будут, я выйду наружу. С меня хватит.

Ария уставилась на него.

— Наружу? Сорен, ты понятия не имеешь, насколько это опасно. Это не похоже на сафари.

— Греза рушится, Ария, — отрезал он. — Рано или поздно мы все из нее выйдем.

— О чем ты говоришь? Что происходит с Грезой?

— Обещай помочь мне снаружи, и я скажу тебе.

Ария покачала головой.

— Я не помогу…

— Я могу показать тебе Калеба и Руну. Даже паренька-Дикаря, о котором ты все время спрашиваешь. — Внезапно его спина выпрямилась. — Мне пора. Время вышло.

— Стой. Что не так с Грезой?

Он усмехнулся, вздернув подбородок.

— Если хочешь знать, тогда возвращайся, — сказал он и вышел из Мира.

Ария моргнула на то место, где он стоял, а затем на пустой оперный зал. На ее Смартскрине вспыхнула иконка, заняв место рядом с той, что связывала с Гессом.

Это была белая маска Призрака Оперы.

Глава 19

.

ПЕРЕГРИН

— Прошла неделя, — произнес Риф. — Ты собираешься поговорить об этом?

Перри облокотился на стол. Остальная часть клана покинула кухню после ужина несколько часов назад, оставив только их двоих. Стрекотание сверчков в ночи донеслось до его ушей, и лучи холодного эфирного света косо проникли в темную комнату.

Перри провел пальцем по верхушке свечи, находящейся между ними, играя с пламенем. Когда он вел слишком медленно, было больно. Фокус был в том, чтобы проводить быстро. Не останавливаться.

— Нет. Не собираюсь, — ответил Перри, не отрывая взгляда от пламени.

В последние дни он чистил и потрошил рыбу до тех пор, пока запах моря не въелся в его пальцы. Он оставался на ночном дежурстве, пока его глаза не затуманивались. Он починил забор, потом лестницу, потом крышу. Он не мог бы просить Поток работать день и ночь, если не делал этого сам.

Риф скрестил руки на груди.

— Клан повернулся бы против тебя, если бы ты ушел с ней. И они бы повернулись также, если бы она осталась. Она не глупа. Она понимала это. Это было нелегкое решение для нее. Она поступила правильно.

Перри поднял голову. Взгляд Рифа был прямым. В свете свечи шрам на его лице казался глубже. Это придавало ему ожесточенности.

— Что ты делаешь, Риф?

— Пытаюсь извлечь яд. Он у тебя внутри, как и у нее в ту ночь. Ты не можешь носить его в себе, Перри.

— Могу, — парировал он. — Мне все равно, что она сделала, или почему, и правильно это или нет, понимаешь?

Риф кивнул.

— Понимаю.

— Мне больше нечего сказать. — Что хорошего в том, чтобы сидеть и болтать? Это ничего не изменит.

— Хорошо, — сказал Риф.