Сквозь вечную ночь

Позади него струился дневной свет, достаточный для того, чтобы разглядеть необъятное пространство — широкое, открытое чрево пещеры. Его взгляд переместился на сталагмит в отдалении: формация в форме медузы, с капающими, тающими завитками. С того места где он стоял, медуза казалась маленькой и думалось, что она находится всего в пятидесяти ярдах от него. На самом деле она была во много раз выше его и в сотне ярдов. Перри знал об этом, потому что он стрелял в нее с того места. Он и Брук. Год назад они вместе стояли на том же месте, в то время как Рокот громко кричал, смеясь над тем, как звук отдавался эхом, а Лив бродила повсюду, исследуя более глубокие слои пещеры.

Риф и Уголек молча стояли рядом с ним с широко раскрытыми глазами, сверкающими при тусклом свете. Он задался вопросом, видят ли они то, что видит он?

Перри откашлялся. Пришло время объясниться. Чтобы оправдать то, что он ненавидел и не хотел признавать.

— Нам нужно место куда податься, если мы потеряем поселение. Я не буду скитаться по пограничным землям с кланом в поисках пищи, ища укрытия от Эфира. Она достаточно велика, чтобы вместить нас всех…. Есть туннели, которые ведут в другие пещеры. И это оправданно. Она не сгорит. Мы можем ловить рыбу в бухте, а внутри есть источник пресной воды.

Каждое слово, которое он произносил, давалось ему с трудом. Он не хотел ничего говорить. Он не хотел приводить своих людей под землю, в это темное место, чтобы жить, как призрачные существа из морских глубин.

Риф долго смотрел на него.

— Ты считаешь, что до этого дойдет.

Перри кивнул.

— Ты знаешь пограничные земли лучше меня. Думаешь, я хочу вести туда Ручейка и Иву?

Он представил себе это. Триста человек под открытым, бурлящим небом, в окружении пожаров и рассеянных отрядов. Он представил себе, как каннибалы Вороны, в черных плащах и вороньих масках, окружают их, словно стадо, и отстреливают одного за другим. Он не позволит тому случиться.

Уголек переступил с ноги на ногу, молча наблюдая за ними.

— Мы должны быть готовы к худшему, — продолжал Перри, его голос эхом отдавался в пещере. Интересно, подумал он, каково это, когда здесь сотни голосов?

Риф покачал головой.

— Не понимаю, как ты собираешься это сделать. Это… пещера.

— Я найду способ.

— Это не выход, Перри

— Знаю. — Это было на край. Прийти сюда… все равно что стоять на носу тонущего корабля. Это был не ответ. Ответ должен был прийти с Рокотом и Арией. Но это позволит выиграть время, когда поднимется вода.

— Когда-то я носил цепь, — сказал Риф после долгой паузы. — Очень похожую на твою.

Перри охватило удивление. Риф был Кровным вождем? Он никогда ничего не говорил, но Перри, если бы захотел, мог бы это понять. Риф был полон решимости научить его, как уберечься от неудачи.

— Это было много лет назад. Другое время, чем это. Но я знаю, что тебе грозит. Я за тебя, Перегрин. Я был бы, даже не дав клятвы тебе. Но клан будет сопротивляться.

Перри тоже это понимал. Вот почему он привел Уголька.

— Дай нам несколько минут, — попросил он Рифа.

Риф кивнул.

— Я буду снаружи.

— Я сделал что-то не так? — спросил Уголек, когда Риф ушел.

— Нет.

Уголек перестал хмуриться.

— О.

— Я знаю, ты не хочешь рассказывать о себе, — сказал Перри. — Я понимаю. Очень хорошо понимаю, на самом деле. И я бы не спрашивал тебя без крайней необходимости. Но я должен. — Он переступил с ноги на ногу, жалея, что приходится давить. — Уголек, мне нужно знать, что ты можешь сделать с Эфиром. Можешь ли ты сказать мне, чего ожидать? Ты можешь держать его подальше? Я должен знать, есть ли альтернатива… любой способ избежать его.

Уголек замер на мгновение. Потом снял шапку и сунул ее за пояс. Он прошел вглубь пещеры и повернулся лицом к Перри. Вены на его шее засияли от Эфира, который просачивался через его лицо, как вода через сухую реку. Его руки ожили. Его глаза стали ярко-синими точками в темноте.

Эфир обжигал нос Перри, сердце бешено колотилось. Затем, так же постепенно, как и прояснилось, жар в венах Уголька исчез, острота спала, оставив только мальчика, снова стоящего там.

Уголек натянул на голову шапку, стянул ее и откинул с глаз пряди соломенных волос. Затем он замер и некоторое время наблюдал за Перри. Его взгляд был прямым и открытым, прежде чем он наконец заговорил.

— Здесь это сделать труднее, — сказал он. — Я не могу вызвать его так легко, как снаружи, прямо под ним.

Перри придвинулся к нему поближе, желая узнать то, о чем он думал несколько месяцев.

— На что это похоже?

— Большую часть времени, как сейчас, я чувствую пустоту и усталость. Но когда я призываю его, я чувствую себя сильным и легким. Я чувствую себя огнем. Словно я часть всего. — Он почесал подбородок. — Я могу только поддерживать его немного, прежде чем мне приходится его вытолкнуть. Все, что я могу сделать — это просто призвать его, а затем оттолкнуть. Хотя и в этом я не очень хорош. Там, откуда я родом… из Рапсодии… были дети, у которых это получалось лучше, чем у меня.

Сердце Перри бешено заколотилось. Рапсодия была Модулем в сотнях миль отсюда, за пределами Грезы.

— Ты Поселенец.