Сквозь века

Долго ли, коротко ли, а в конце концов наступил долгожданный день: мы отправлялись. Нас подняли рано утром и дали команду на сбор вещей. В нашем распоряжении было минут десять, а поскольку все вещи были собраны заранее, то я решил ещё немного понежиться в постели. Я уже вновь задремал, как вдруг с меня сорвал одеяло Рокоссовский:

— Полно спать, труба зовет!

— Но ведь я уже всё собрал.

— Знаю я, как ты собрал. Потом будешь бегать с ошпаренным задом и мямлить: «Константин Константинович, вы то-то не видели?». Так что марш проверять вещи.

И я, понимая, что поспать я больше не смогу, направился проверять вещи с полной уверенностью, что ничего не забыл. Однако, маршал был прав: как бы тщательно я не собирался, я всё же умудрился забыть положить зубную щётку и полотенце. В очередной раз убедился, что Рокоссовский всегда говорит по делу. Вот бы и у меня была такая замечательная способность…

Наконец построились, нас пересчитали, и мы вышли за территорию лагеря. Солнце только-только коснулось лучами алмазов росы, а утренняя дымка ещё не выпустила травы из своих объятий, как мы уже мерили непроснувшуюся землю своими шагами. Путь нам предстоял длинный, поэтому Ярик предложил поиграть в слова. Я, Глеб и Влада идею поддержали. За игрой время летело незаметно, но до конца пути было ещё далеко.

Со временем слова закончились, игра сошла на нет, и мы просто начали беседовать о всём подряд. Вдруг Влада предложила:

— Давайте каждый расскажет о себе другим! А то нам вместе ещё долго быть вместе, а мы друг друга и не знаем толком!

Идея всем понравилась. Много интересного я узнал в этом разговоре.

Первыми о себе поведали Глеб и Влада. Они были одногодки, но при этом не были похожи один на другого. Зато характеры у них были одинаковы: заводные, жизнерадостные. Оба рано заинтересовались футболом, начали играть. Их успехи заметили и отдали в секцию.

Но несмотря на столько одинаковых черт, они редко жили мирно. Между ними часто вспыхивали конфликты, также часто и легко они мирились. Однако конкуренция оставалась всегда, один хотел превзойти другого во чтобы то ни стало. Особенно это касается Глеба: он просто обожал самоутверждаться за счёт сестры, сам прекрасно понимал, что это нехорошо, но его самолюбие заглушало голос совести. Но не стоит думать о нём как о эгоисте. В любой другой компании, где не было Влады, он был не только не эгоистом, а скорее даже наоборот.

Сколько бы брат с сестрой не ссорились, все их конфликты уходили на второй план, если речь заходила об общих интересах. Тогда они действовали согласовано и точно, понимая друг друга без слов.

Вот такая парочка.

Потом рассказывал Ярик.

С самого детства он увлёкся спортом, но на секцию попал только в этом году. Проблема состояла в том, что он был не единственным ребёнком в семье: у него было три сестры. Поэтому с самого раннего возраста он научился всё делать самостоятельно.

— Родителям надо не обо мне, а о сёстрах думать. Они девочки всё-таки, к ним надо внимания больше. А я сам как-нибудь. Обо мне можно не волноваться, — рассказывал он нам.

Казалось бы, что у человека из многодетной семьи характер должен быть непростым. Но Ярик был другой. Он всегда помогал как мог, мог выслушать (в чём я убедился лично). Он был верным и хорошим другом, ему можно было доверить самые сокровенные тайны, не беспокоясь о их сохранности.

— Я бы с таким в разведку бы пошёл, — говорил о нём Константин Константинович.

Он был развит не только физически, но и умственно. Он мог запросто поддержать разговор о чём угодно, при этом разговаривая не общими фразами, а вполне словами знатока.

Если в мире существует идеальный человек, то вне всяких сомнений это был Ярик.

О себе я тоже поведал лишь основное, приводить здесь этого смысла не вижу.

За рассказами время пролетело, как комета, и скоро мы были на месте.

ГЛАВА 8

Место для нашей стоянки было выбрано весьма удачно: небольшая полянка, окруженная лесом с одной стороны и небольшой речушкой с другой.

Не откладывая в долгий ящик, мы приступили к установке палаток. Они были двуместными, поэтому всего их было около пяти на всю стоянку. Мы поставили их полукругом, открытым в сторону реки.

Хоть нас и учили ставить палатку, на практике всё оказалось куда сложнее. Было трудно разобраться с кольями, веревками и прочей ерундой. То веревка путалась, то колышка рядом не было, то еще какая-нибудь пакость случится. И тогда мне помог Рокоссовский:

— Палатку ставить — это, брат, дело нелёгкое, но если приноровиться…

И с этими словами он потянул за некоторые веревки. Палатка тотчас же раскрыла свои крылья и приняла подобающий вид.

Нас распределили по палаткам. Я попал в одну с Яриком, а Глеб с Владой в другую — соседнюю от нас.

В центре лагеря разложили костёр, возле него положили старые деревья в качестве лавок. Было установлено дежурство: кто-то собирал дрова, кто-то занимался готовкой еды, а кто-то обеспечивал всех водой, ягодами, грибами и рыбой, пойманной в речке.