Сквозь века. Новая эра

Женщина как раз пришла в дом с ведром полным снегом. Она бросила ведро и кинулась к дочери. Волосы Кирмы растрепались, открывая уши. Мать медленно поднимала дочь за голову, а ее глаза расширялись от удивления. Но Жиона и вида не подала, что заметила необычное явление в облике дочери.

– Нашла, кого жалеть, – закричал Пуотс. – Как только на ноги встану, убью.

– Да я тебя сама убью, – пообещала жена. – Ты из ума совсем выжил.

Женщина медленно подняла дочь и повела к лежаку. Голова у Кирмы гудела, а вокруг все вращалось. Вдруг в область затылка ее будто ударило молнией и ослепило глаза. Девушка потеряла ориентацию, и, обхватив голову руками, начала заваливаться на пол. Мать вовремя поддержала дочку и подтолкнула к ложу.

– Дочь, ты полежи, я тряпицу сейчас смочу, – проговорила Жиона и побежала к тазику с водой.

Кирма легла, прикрыла глаза и зажала уши. Она не понимала, что с ней происходит. В голове звенело и шумело. Она с ужасом осознала, что слышит множество звуков, которые до сего момента не знала и не слышала. Распахнув глаза, девушка поняла, что и картины вокруг себя видит другие, а точнее те же, только добавилось в них много оттенков и теней.

«Что это? – подумала Кирма. – Я вижу, слышу и чувствую природу, жизнь, окружающую обстановку. Я понимаю, о чем на улице кричат петухи. Я сошла с ума. О нет. Я что, забрала дар у Ирима?»

***

– Бьюч, друг мой, я благодарен тебе от всей души. Ты честь клана отстоял. Мою честь. Ты отдал себя на растерзание. Брат мой.

– Ирим, я рад, что угодил тебе. Ведь для меня большая честь называться твоим братом.

Ирим обнял своего близкого друга, а отныне, названого брата. Ведь незадолго до происшествия, мать Ирима назвала Бьюча своим сыном.

– Братишка мой, я тосковал без тебя. Ты моя помощь. Отрада. Мои глаза и уши, – поделился Ирим откровениями. – Мой язык.

– Скажи, Ирим, как твоя любовь? – спросил Бьюч. – Мы уже все обсудили. А именно об этом ты молчишь.

– Не могу.

– Что?

– Не могу я без нее. Она отпустила меня, но не мое сердце. Внутри меня все разрывается от тоски. Я хочу к ней, обнять ее, целовать. От всего живого защитить. Укрыть от бед. Она одна, там, со своим помешанным отцом. А я не могу ей ничем помочь. Я душу за нее готов отдать. Люблю так, что внутри все замирает без нее. Будто ночью, темно и пусто мне. Она, мои звезды, солнце, воздух. Я больше не могу терпеть разлуку. Как она там, девочка моя? Она такая ранимая, беззащитная. Кирма чудесная девушка, милая и добрая. Я так хочу ее вернуть. Хочу быть ей мужем, и делить с ней крышу над головой, миску за столом, и лежак, узкий и тесный, но для нас двоих. Детей хочу нянчить, ей помогать во всем. Я не вынесу этой боли. Ничего мне без нее не мило. И власть не нужна. Только видеть ее, слышать и дышать рядом.

– Я даже не знаю, что сказать тебе, братишка, чтобы хоть как-то облегчить твои терзания.

– Ничего тут уже не скажешь. Я чуть дела утрясу и пойду к шаману. Только вот когда провожал ее, забыл клык поискать. Ну, это дело поправимое, схожу.

– Я помогу тебе, Ирим. Можешь во всем на меня положиться.

– Я знаю это, друг мой. Об одном я жалею еще, что наши собратья, которые истязали тебя кнутом, погибли в сражении. Я так хотел их за тебя наказать. Я себе это пообещал.

– Ирим, не горячись, не надо мести. Она до дурного дела доводит, и только разрушает. Брат, если можешь, подай немного эля, – попросил Бьюч.

Эльф отлеживался после ранения, и ему было трудно передвигаться и что-то делать.

– Да, сейчас.

Ирим вскочил и подбежал к столу, наполнив маленький кувшинчик элем, он поспешил обратно. Как только он передал его Бьючу, в глазах резко помутнело. Ирим пошатнулся и его повело. В голове загудело. Этот гул нарастал и давил на лоб. Эльф обхватил голову и попытался его потрясти.

– Ирим, ты чего? – всполошился Бьюч.

– Не пойму, мне б…

Договорить парень не успел. Он упал на спину, приложившись головой об край стола. Его окутала темнота. А где-то вдали его звала любимая девушка. Ее голос освещался всполохами грозы. Ирим спешил, а звуки удалялись и затихали. Он упал на колени, а когда поднял голову, обнаружил, что всполохи больше не освещают его путь. Так и оставшись стоять на коленях, он упал лицом вниз. В его подсознании это происходило в тот момент, когда самого подхватили сильные и крепкие руки собратьев, прибежавших на зов Бьюча. Парни уложили вождя на лежак. Он медленно приходил в себя, а мир вокруг вращался и прояснялся. Только почему-то тихо стало, непривычно. Не ворчит муха под потолком о том, что наступили холода. Не стонет за окном ветер в мольбе пустить его в дом. Ирим осознал, что он больше не слышит природу, ее голос, и сам ничего не может ей сказать на особом языке, на котором он общался с ней и животными. Эльф потерял этот дар. Даже мысли окружающих не читались.

«Я что, оглох? – удивился про себя эльф. – Да нет же. Я слышу друзей. Но что-то особое от меня ускользнуло. Что? Почему?»

Глава 5

– Вождь, можно с тобой переговорить?

– Да, Грена, заходи. Что случилось?

– Ты знаешь о том, что Раслин, жена Аркяла и ее племянник ушли из общины?