Сквозь волшебную дверь. Мистические рассказы

– Говоря «ночевать», я имею в виду дежурить, потому что спать там мне не придется. У нас тут царит такой страх, что ни один из туземцев не соглашается оставаться на острове после захода солнца. И сегодня я собираюсь выяснить причину этого. Раньше кто-то из туземцев всегда ночевал в бондарне, чтобы обручи не разворовали. И вот шесть дней назад парень, который спал там, бесследно исчез, и с тех пор мы его не видели. Все это, конечно, очень странно, потому что ни одно каноэ не пропало, а в этих водах слишком много крокодилов, чтобы кто-то решился добраться до берега вплавь. Что с ним случилось, и как ему удалось покинуть остров – полнейшая загадка. Мы-то с Уокером, понятное дело, удивились, но чернокожих охватил настоящий ужас, пошли разговоры о вуду{528}. Но настоящая паника началась три ночи назад назад, когда из бондарни пропал еще один сторож.

– А с ним что случилось?

– Как вам сказать, мы не только не знаем, но даже не догадываемся, как объяснить его исчезновение. Негры утверждают, что в бондарне поселился дьявол, который каждую третью ночь требует человеческую жертву. Они не хотят оставаться на острове, как мы ни пытались их переубедить, все впустую. Даже Мусса, преданный слуга, как вы видели, предпочел бросить больного хозяина, лишь бы не остаться на острове на ночь. Если мы собираемся продолжать здесь работать, нам нужно заставить наших негров поверить, что никакой опасности нет, и я не представляю лучшего способа этого добиться, чем провести самому ночь в бондарне. Сегодня третья ночь, и я думаю, тайна должна раскрыться.

– И неужели нет никаких улик? – спросил я. – Следы борьбы или пятна крови, может быть, отпечатки ног? Неужели нет ничего, что указывало бы на то, какая опасность вас подстерегает?

– Ровным счетом ничего! Они просто исчезли, будто испарились. Последним был старый Али, присматривавший за причалом еще с тех пор, когда мы тут только обосновывались. Это был очень надежный работник, и по своей воле он бы никогда не покинул пост.

– Что ж, – сказал я. – Сдается мне, это работа не для одного человека. Ваш друг сейчас накачан опиумом, поэтому он вам не помощник. Вы должны позволить мне остаться и провести вместе с вами ночь в бондарне.

– О, это очень любезно с вашей стороны, Мельдрем, – сказал он и сердечно пожал мне руку. – Я бы не решился вам такое предложить, вы же наш гость, но, если вы и впрямь намерены…

– Конечно же, намерен. Позвольте, я лишь дам сигнал на яхту, чтобы меня не ждали.

Когда мы вместе шли обратно по маленькой пристани, нас поразило ночное небо. Огромная фиолетово-черная масса облаков вздымалась над большой землей, оттуда же доносились короткие горячие порывы ветра, которые обжигали наши лица так, будто мы стояли у доменной печи. Под пристанью шипела и беспокойно закручивалась в водовороты река, осыпая доски мелкими белыми брызгами.

– Проклятье! – буркнул доктор Северолл. – Похоже, ко всем нашим несчастьям добавится еще и наводнение. Коль вода в реке так поднялась, значит, на материке прошли сильные дожди, и в какую сторону они направятся, предугадать невозможно. В прошлый раз остров вообще чуть не затопило. Нужно сходить проверить, как там Уокер, а потом пойдем на наш пост.

Больной крепко спал. Мы оставили рядом с ним стакан со свежим лимонным соком на тот случай, если он проснется и захочет пить. Потом снова вышли на улицу, где из-за нависших грозных туч было необычно темно, и направились к бондарне. Река поднялась так сильно, что два мыса на краю острова затопило, и та небольшая бухта, которую я описывал выше, почти исчезла. Многочисленные растительные остатки теперь покачивались на волнах, посередине веток и обломков пальм, прибитых к берегу усилившимся течением, шевелилось огромное черное дерево.

– Хоть что-то полезное сделает это наводнение, – сказал доктор, – уберет весь мусор с восточного берега. Все это принесло сюда с недавним половодьем, но теперь смоется водой в море. Ну что ж, вот и наш «номер». Вон там – несколько книг, а это – мой кисет. Давайте располагаться на ночь.

Освещенная лишь светом нашего фонаря, мастерская казалась мрачной и неуютной. Кроме сложенных кучами досок и груд обручей здесь не было ничего, за исключением разложенного в углу матраца для доктора. Из досок мы соорудили себе сиденья и что-то вроде стола и принялись ждать. Северолл принес для меня револьвер и сам вооружился двуствольной винтовкой. Мы зарядили их, взвели курки и положили недалеко от себя, чтобы в любую секунду иметь возможность до них дотянуться. Небольшой кружок света и черные тени, сходящиеся вокруг нас, навевали такую тоску, что мы сходили в дом и принесли еще две свечи.

В одной стене бондарни было пробито несколько окон, поэтому, чтобы ветер не загасил свечи, нам пришлось спрятать их за досками.