Сквозь вражеский строй

Кстати, лучше не использовать слово «припасть», а то дюжий муж Алишаны – деревенский увалень, рыбак и охотник – может не понять такой вольной трактовки понятия «беседа на нейтральном расстоянии». Его я может и побью – издалека, при помощи Тирана, заклинаний и прочего, но вот потом точно заявится одна красивая, беременная и очень злющая женщина, что в свое время топила Черную Баронессу в помоях….

Хы…. Меня прямо раздирает!

Я скоро лопну!

Миловидная официантка принесшая пиво и кружку удивленно на меня воззрилась – личико мое знатно перекосилось от сдерживаемого хохота.

Просто я представил себе как сейчас попрошу о встрече у главы клана Неспящих, приду к ней в гости и, усаживаясь в обитое шелком кресло, поинтересуюсь:

- Ну как там делишки твои, о поедательница отбросов? По-прежнему пакостишь, грязная чистильщица выгребных ям, а?

Интересно, что будет потом? Меня сразу выкинут из окна или же ЧБ сдержится? Но лучше не рисковать – хотя вот очень хочется! Не зря же говорят, что в сердце каждого мужа живет озорной мальчишка – но видать в моем случае это унылый суицидальный паренек склонный к мазохизму….

Попросив у девушки еще кувшин пива – вот я разошелся! – и рыбной закуски, я налил себе стаканчик пива, отпил половину и блаженно закатил глаза – хорошо! На глаза попалась каменная опора навеса, и я снова вспомнил слова Алишаны – загадочные названия. А так же вспомнил кое о чем еще и, подскочив, оставил на столе плату, показал знаками, что сейчас вернусь, после чего подстреленным зайцем беляком умчался прочь, провожаемый удивленными взглядами.

Чтобы не дать разгуляться острым языкам говорящим о странном чужеземце, вернулся я быстро, вновь плюхнувшись на стул. Выложил на столешницу кипу листов, осторожно поглядывая на зажатый в руке кусок старой кожи переписал все дословно на мирную бумагу, после чего убрал обрывок человечьей шкуры в мешок. К черту такие вещи – мирные люди и прочие расы не любят, когда кто-то разгуливает по улицам с кусками дубленной человечьей кожи в руках.

На верхнем листе из стопки красовалось переписанное стихотворение, которое я тут же начал разбивать на части и ставить мало кому понятные пометки.

Тантариалл!

Бурлит и кипит веселье лихое!

Здесь празднуют жизнь!

Здесь славят героев!

Здесь хмель будоражит сердца молодые

Здесь пенное пиво льется рекой!

Гремят мостовые от танца лихого!

Первые шесть строк – стопудово о Альгоре, Празднике Жизни.

Но если взглянуть чуть глубже, чуть дальше…

Туда где никто не бывал уж много столетий…

Там ты познаешь древнюю тайну,

Там обретешь ты богатства и знанья!

Но помнить ты должен!

Тут властвует смерть

И живым здесь не место!

Эти семь строк указывают вниз, в глубины Альгоры. Слова «древнюю тайну» - запросто могут относиться к Великим. Смерть там властвует – опять к Аньгоре, Городу Мертвых. Последние две строчки – простой припев.

Скрыты надежно богатства Безумных

Под толщей земной, глубоко в подземелье.

Безумные – это должно быть про низвергнутых богов превратившихся в сумасшедших тварей. И опять указание на подземелья.

И сделав лишь шаг под темные своды,

Ты очутишься в царстве могильном.

Те, кто когда-то правили миром

Здесь возлежат в роскошных могилах.

Тут больше похоже на описание кладбища для знатных особ – королей к примеру. Или нет? Блин!

Тут властвует смерть

И живым здесь не место!

Просто зловещий припев. Нагнетают гады….

Узкие ходы все ниже ведут

В глубины опасные манят, зовут.

Ярус за ярусом, штольня за штольней

Все дальше спускаться дорогою темной.

После кладбища идти еще глубже…..

Тут властвует смерть

И живым здесь не место!

Ну-да, ну-да….

Факела пламя дрожит и мерцает

В тщетной попытке тьму разогнать

Ломкие кости хрустят под ногами

Воздух наполнен тленом и прахом.

Обломки клинков, доспехи, щиты,

Толстым ковром устилают пещеры.

Описание дороги – сплошной могильник. Древнее поля боя? Еще одно разрушенное кладбище? Упоминание про факел – просто для красного словца? Или что-то с освещением может быть не то?

Тут властвует смерть

И живым здесь не место!

Уже не смешно….