Сквозь время

Неожиданный вопрос заставил меня вздрогнуть. Я обернулся. Передо мной стоял необыкновенно высокий мужчина лет сорока. Вся его одежда состояла из коричневых трусов и белой майки-безрукавки. Голова, чисто выбритая, казалась непропорционально маленькой. Глаза, прикрытые толстыми стеклами роговых очков, внимательно и как-то оценивающе смотрели на меня. В руках у незнакомца была детская веревочная скакалка.

— Нравится дача? — повторил он.

Я ответил, что нравится.

— Прекрасная дача, — согласился он. — Но мне одному дороговато. Хотите в компанию? Вам на сколько?

— До конца лета.

Незнакомец сразу оживился.

— Да ну? Вот здорово? Я-то ведь тоже здесь до сентября. Значит, по рукам? Первый этаж общий, второй пополам, а? И на полном пансионе. Соглашайтесь!

Он назвал очень небольшую сумму, и это окончательно решило дело. Я согласился.

— Отлично! — воскликнул незнакомец. — Сейчас я предупрежу хозяйку, и будем считать, что все в порядке. Подождите здесь.

Он направился к дому. “Направился” — это, конечно, не то слово. К моему удивлению, он не шел, а бежал, прыгая через скакалку. Зрелище было довольно забавным. Высокий рост заставлял незнакомца при каждом прыжке складываться почти вдвое и резко вскидывать ноги. Должен сказать, что проделывал он это очень ловко — веревка прямо-таки мелькала в воздухе. Трудно было понять, почему он предпочитал именно такой способ передвижения. Я знал, что спортсмены применяют скакалку для тренировки, но незнакомец — узкоплечий, тощий и уже немолодой — меньше всего напоминал спортсмена.

Минут через пять показалась хозяйка — пожилая женщина, которую я видел через окно. Незнакомец трусил следом за ней, быстро взмахивая веревкой и подгибая ноги. Я пошел навстречу.

— Дарья Константиновна, — незнакомец скакалкой показал на хозяйку.

Я назвал себя. Хозяйка нерешительно посмотрела в мою сторону, потом на незнакомца. Поймав его подбадривающий взгляд, она сказала, что не возражает против моего вселения. Я протянул ей деньги, она почему-то покраснела и махнула рукой. Однако незнакомец спокойно взял деньги, пересчитал и положил ей в карман передника. Хозяйка пробормотала что-то вроде благодарности и сейчас же ушла. Мы остались вдвоем.

— Трах, — сказал незнакомец.

Я удивленно посмотрел на него.

— Трах, — повторил он.

— Простите, — нерешительно сказал я, — это в каком же смысле “трах”?

— В прямом, — рассмеялся незнакомец. — Это моя фамилия. Николай Андреевич Трах.

Я начал извиняться, но Трах перебил меня:

— Пустяки! Не впервые… А ведь фамилия-то, казалось бы, простая. Бах — все привыкли, а вот Трах — как-то необычно… Вы кто по специальности?

Трах бесцеремонно оглядел меня с ног до головы.

— А вы? — ответив, поинтересовался я.

— Пишу, — коротко ответил он.

Мы помолчали. Трах что-то обдумывал.

— Вот что, Константин Петрович, — сказал он наконец, — поезжайте-ка сейчас за вещами. А я проведу в вашу комнату свет и заставлю хозяйку сделать уборочку. Обедать будем в семь часов. Действуйте!

Я повернулся и пошел к станции. За моей спиной послышался свист воздуха, рассекаемого скакалкой, и голос Траха: “Сто двадцать… сто двадцать один… сто двадцать два…”

К вечеру все было сделано. Я привез из города целый чемодан новых книг и журналов; первые две недели я решил никуда не уезжать. Трах показал мне комнату — она превзошла мои ожидания. Стены, сверкающие свежей краской, радовали глаз светлыми тонами. Кровать, стоящая у самого окна, вделанный в стену шкаф, маленький столик, мягкое кресло, тумбочка с радиоприемником занимали мало места, и комната, несмотря на свои скромные размеры, казалась просторной. Над кроватью висела неплохая репродукция с картины Айвазовского “Бриг “Меркурий”. Это мне тоже понравилось — приятно было думать, что, просыпаясь, я буду видеть море, хрупкий кораблик, облака, уплывающие куда-то вдаль…

Вечером мы с Трахом играли в домино. В одиннадцать я пошел спать.

— Спокойной ночи, — сказал мне на прощание Трах. — Запомните, что вам будет сниться. Говорят, на новом месте сон всегда в руку — сбывается.

Я разделся, лег и сейчас же заснул. Ничего мне не снилось — я спал необыкновенно крепко. В семь часов меня разбудил будильник. Выключив звонок, я продолжал лежать — вставать не хотелось… Ласковый ветерок колыхал занавески, и они шуршали, навевая сон. Я закрыл глаза.

И вот тут я увидел это удивительное сновидение. Оно началось как-то сразу, внезапно возникнув из черного провала небытия. Никогда еще я не видел такого реального сна. Казалось, сама жизнь ворвалась в сновидение — настолько оно было отчетливым, связным и, главное, осмысленным.

…Вьется полированная лента Ленинградского шоссе. Слева мелькают водные станции, пестрые вывески пляжей. Из-за густых зарослей ясеня, дуба, акации уже видна звезда стального шпиля Северного речного вокзала. Да, это вокзал — ошибиться невозможно: светло-серые колонны, фонтаны, каменные фигуры белых медведей и дельфинов…