Сквозь время

Вивьен улыбнулась и повернула голову в сторону окна. Она вспоминала, как еще девочкой гуляла по улицам Парижа, как впервые повстречала Дидье, и как они поженились. Ей было тогда чуть больше пятнадцати, а он приехал в Париж учиться. Встретились случайно: она шла по мостовой, а он возвращался с учебы. Они пересеклись взглядами, и он предложил составить компанию.

Через несколько лет они поженились, и Дидье открыл свою булочную. Затем родилась Женевьев, и через несколько лет – Нил.

Собственный громкий кашель прервал размышления. Казалось, что легкие сейчас выйдут наружу. Ее лихорадило. Через минут десять стало полегче, но Вивьен не могла поднять головы.

Ей оставалось только ждать дочь.

И вот, через час Женевьев вернулась с тарелкой горячего супа. Села рядом, зачерпнула ложкой и, слегка приподняв голову матери, начала вливать содержимое. Вроде, луковый суп, но сложно сказать. Из-за болезни женщина утратила способность воспринимать вкус и запах.

– Не спеши, – приговаривала девушка, – а то обожжешься.

Съев еще пару ложек, женщина отодвинула руку дочери, и ее вырвало.

– Прости, дорогая.

– Ничего, я сейчас все уберу.

Сбегав за тряпкой, Женевьев начала вытирать пол. Вивьен же опять уставилась в окно.

– Ты еще будешь есть?

– Нет, милая, спасибо тебе.

Закончив уборку, девушка собиралась уйти, но Вивьен остановила ее.

– Дорогая, послушай меня. Прости, что напомнила про отца, сейчас мне стало легче, и я поняла, что сказала.

– Ничего, мам, у тебя просто жар.

– Я хочу, чтобы ты взяла Нила, и вы оба покинули город. Когда началась эпидемия, на границе людей перевозили телеги. Возможно, они и сейчас там.

– Что? Я никуда не поеду, ведь ты же…

– Не спорь, – женщина взяла руку дочери, а по ее щекам текли слезы. – Сейчас я могу рассуждать здраво, но когда температура снова поднимется, я… я… – она сделала глубокий вдох.

– Я знаю, что творится. Многие уже умерли, многие умрут, и я в их числе. Я могу только благодарить Бога, что ты и Нил не заболели. А эти доктора в странных нарядах? Я не хочу, чтобы вы все это видели, и, тем более, несли такой груз на плечах.

– Но мам…

– Я ни о чем не жалею и понимаю, что происходит. Пообещай мне, что будешь сильной и позаботишься о брате.

– Обещаю, – у Женевьев слезы скатывались по лицу и капали с подбородка.

– Хорошо. Не говори Нилу ничего, ему не стоит такое видеть. На кухне, в самом нижнем ящике лежит немного денег, тех, что отец успел оставить. Возьми их, и поезжайте прочь отсюда, начните новую жизнь. Прости, что не могу сделать больше.

Девушка не выдержала и, обняв мать, разрыдалась. Рука Вивьен еле касалась ее плеча, но этим действием она пыталась передать всю свою любовь.

– А теперь иди. И помни, что я очень люблю вас с братом, вы самое дорогое, что есть в моей жизни.

– Мы тебя тоже любим, – девушка поправила волосы на голове матери.

– Ступай.

Женевьев направилась в сторону двери, не отрывая взгляд от кровати, пока не покинула комнату.

Вивьен слышала, как внизу дочь пытается собрать брата, как он говорит, что никуда не пойдет, а затем, как оба собирают вещи. Послышался звук закрывающейся двери и, собрав последние силы, женщина подняла голову, чтобы взглянуть в окно. Сын и дочь с небольшими свертками за спиной устремились к другому концу улицы. Мальчик периодически поворачивал голову, чтобы в последний раз взглянуть на свой дом. Женевьев же тащила его за руку и оглянулась лишь один раз, перед тем, как свернуть на другую улицу.

Вот и все. Вивьен считала, что поступила правильно. Да и другого способа помочь им она не знала. Температура снова поднималась. Слезы не хотели переставать идти.

Где-то в конце улицы появилась фигура. Все было расплывчато, да и силы покинули Вивьен, отчего та снова легла. Но, кажется, она видела Дидье. По крайней мере, ей так показалось. Да и он обещал вернуться сегодня.

Мысли уносили ее прочь. В голове все было так запутано, но в то же время так легко. Вот и начало темнеть. Хотя, вроде, было утро. Или день. Она уже не помнила этого, да и было не важно. Голова раскалывалась, сложно было пошевелись хоть чем-нибудь. Вдох, еще один, и еще последний. Мрак в глазах погрузил Вивьен в вечный сон.

***

Больничная палата стала все больше походить на дом, ведь Томми бывал в ней чаще, чем в родном доме. После того, как он потерял сознание, прошло около трех месяцев, но теперь его визиты к врачу участились. Он лежал в той же самой палате, что и в первый раз, вот только окружение менялось постоянно.

Пара мальчиков, которых продержали два дня. Паренек, перенесший операцию по удалению гланд. И, конечно же, Ренди. Хотя его и перевели в отдельную палату, но Томми старался заходить к нему, когда была возможность. Мальчик выглядел совсем скверно. Впалые щеки, выпавшие волосы, усталый взгляд.

– Эй, Томми, заходи, – мальчик отреагировал на слегка открывшуюся дверь.

Томми вошел, аккуратно закрыл за собой дверь и сел рядом с другом.

– Как ты сегодня? – спросил он.

– Кажется, немного лучше, правда, все равно не могу встать сам.

– У тебя еще сегодня процедуры?

– Вроде, да. Я перестал считать дни и время, – Ренди слегка паник.