Сквозь время

— Верейский Василий Михайлович, — только взглянув на письмо, сообщил Мышкин. Ух, ты, вот это уже интересно. Значит, посредником в переговорах между Тверью и литовцем выступал опальный князь Васька Удалой. А если знать, за что именно он попал в опалу, то из-за Зои, которая, как оказалось, раздаривала драгоценности моей покойной матери всем своим родственникам, в том числе жене Васьки, которая племянницей у нее числилась, то получается очень интересная история, в которой Казимир, похоже, решил сам попробовать захватить Тверское княжество и посадить здесь дядю Мишу в качестве удельного князя, а вовсе не как Великого князя. Почему я так решил? Да потому что, после того, как Васька с женой и, кстати, с драгоценным ожерельем нашли приют и аж четыре удела у литовца в качестве подарка, Михаил Верейский отписал впавшему в бешенство Ивану Васильевичу удельное княжество Верейское, которое стало теперь частью Московского великого княжества. Дорого Верейским женская побрякушка обошлась. А Васька Удалой таким образом, видать, месть задумал, в уши недалекому дяде Мише дуя. Ох, Зоя, Зоя, ты, конечно, многое дала Руси, в частности Ивана четвертого, прозванного Грозным, который каким бы человеком не был, но вот из того, что я сейчас вижу, умудрился сколотить какое-никакое, но государство, с которым начали считаться, а ведь и бед ты принесла немало.

Аккуратно сложив письмо, я сунул его в кошель, висящий на поясе, и снова посмотрел на Мышкина.

— Где терем княгини Анастасии Александровны? — тихо спросил я его, понимая, что нужно закончить все начатые дела, и только потом можно будет немного отдохнуть.

— Зачем тебе, Великий князь, княгиня Анастасия понадобилась? — Мышкин даже слегка опешил.

— Так ведь бабка она моя, хоть и не родная. Надо пойти, поздороваться, узнать, не нужно ли ей чего, — я в упор смотрел на Мышкина. — К терему сейчас меня поведешь, — и я обернулся к первому воеводе, который сопровождал меня вместе с Милославским и Волковым. — Вот что, Яков Захарьевич, а поезжай-ка ты с тремя сотнями воев наших славных в Москву, да доклад Великому князю предоставь о том, что Тверь мы взяли. Спроси, что дальше делать мне? И, ежели, велит в Твери оставаться, то пускай Елену с Дмитрием направит ко мне. Не дело это, когда жена с мужем порознь живут.

— Как велишь, княже, — Кошкин-Захарьин склонил голову в поклоне, и уже направился было к выходу из княжеских палат, когда я остановил его.

— Постой, рынд моих бывших с собой забери. Пускай Великий князь сам решает, что с ними делать, а мне таковые без надобности. — Он еще раз поклонился и вышел из комнаты. Я же повернулся к Мышкину. — Веди, боярин.

Так как я считался условным родственником и в перспективе Великим князем Тверским, то в терем к княгине Анастасии мог зайти вполне свободно, в отличие от того же Мышкина, которому путь туда был заказан.

Княгиня ждала меня, стоя посредине светлицы. Статная, все еще красивая женщина. Сказать какие у нее волосы, какая фигура было невозможно, все-таки на Руси женщин кутали почти как на востоке, только лица оставались открытыми, поэтому о внешности княгини я мало что могу сказать. Глаза светлые, значит, есть вероятность, что и волосы не черные, хотя, кто ее знает? Мне теперь еще больше стала понятна страсть Зои к старым тряпкам, в которых она хоть ненадолго могла почувствовать себя женщиной, еще молодой и желанной, а не кочаном капусты в бесконечных одежках. Княгиня же Анастасия чувствовала себя вполне комфортно, она всегда так одевалась, и не видела в подобном ничего страшного.

— Здравствуй, княжич, Иван Иванович, — мелодичным голосом приветствовала она меня.

— Великий князь, не княжич, — поправил я ее, отметив, как дернулась при этом ее щека. — Уже пять лет как являюсь я соправителем отца своего Великого князя Московского, или ты, княгиня, не знала об этом?

— Ну откуда же мне, бедной женщине знать такое? Ежели только птичка какая на хвосте сплетню какую принесет, — ах ты, змея. Недаром Шуйская в девичестве. Вот же гнилое семейство. Как оказалось, все до единого. И капля их крови дяде Мише досталась. То-то он дятел такой получился.

— Вот что, княгиня, я очень устал, шутка ли столько времени в седле провести из-за сына твоего, который предательство задумал супротив Великого княжества Московского. Благо, не успел он отдать земли эти исконно русские литовцу. И теперь, я здесь, перед тобой, оторван от жены с сыном, пытаюсь решить задачу великую. Где казна Тверская?

— Так с собой Михаил ее унес, — не мигнув глазом, сказала княгиня.

— Ой ли, — я усмехнулся. — Он что промотать казну умудрился, раз остатки с малым отрядом сумел на себе уволочь? Я ведь могу приказать обыскать терем.

— Ты не посмеешь, — прошипела она, побледнев. Ну точно змея. А как быстро ее манера поведения изменилась. Нет, все-таки Шуйских поздно кончили, надо было раньше.