Сквозь время мой дом будет там, где ты (СИ)

Варги и орки собрались стаей внизу и как будто бы ожидали, что кому-то из нас взбредёт в голову закончить свою жизнь самоубийством, и кто-то прыгнет прямо в рот варгу. Вдруг я увидела здорового бледного орка. Я сразу же поняла, что это был Азог. Красотой орки никогда не выделялись, но этот разительно отличался от всех остальных. Все огромное белёсое тело покрыто шрамами, вместо одной руки обрубок с торчащим из него черным орочьим лезвием. Водянистые глаза смотрели с ненавистью и презрением. Я посмотрела на Торина, который ещё десять минут назад так страстно целовал меня. Он был зол, в глазах его как будто бы разгорелось пламя.

Вдруг дерево начало шататься из стороны в сторону, и я попрощалась с жизнью. Но, быстро сообразив, что делать, я перебралась на верхнюю ветку и перепрыгнула на соседнее дерево, на котором были расположены Торин, Двалин, Бомбур и Бофур. Остальные гномы прыгнули вслед за мной. Первая сосна упала, и нам снова пришлось перебираться на другое дерево, потому что вскоре и это дерево заскрипело и зашаталось, не выдерживая атак огромных варгов. Слава Эру, последнее дерево держалось прочно.

— Мистер Гэндальф, сделайте что-нибудь! Они же сожрут нас! — взвыл Дори.

Папа видимо вспомнил, что вообще-то он волшебник. Он сорвал шишку и поджёг заклинанием. Я лишь ухмыльнулась и поняла, что мне-то не нужны никакие заклинания, ведь я и так умею вызывать огонь.

Отец поджигал шишки и бросал их гномам, чтобы они кидали ими в варгов. Я села на ветку, закрыла глаза, и в моих руках начал пылать огонь. Я хитро улыбнулась и кинула огняной шар в ближайшего варга, тот заскулил и сразу же упал на землю. Азог с удивлением и интересом смотрел на меня.

От этого взгляда по всему телу прошли мурашки. Но я продолжала бросать огненные шары в тварей. Вдруг я увидела Торина, который сквозь огонь шел к Азогу. В этот момент моё сердце замерло в груди. О нет, нет, нет! Торин, идиот! Видимо я была не права, когда говорила, что среди нас нет самоубийц. Слава Эру, мы были невысоко, поэтому я быстро слезла с этого проклятого дерева, не смотря на крики отца, хоббита и гномов. Вокруг горел огонь, но я не собиралась сдаваться.

Торин бился с этой бледной тварью… Вдруг я почувствовала, что что-то не так. Я посмотрела на свои руки и замерла, так же как и все остальные. Я была вся в огне, с головы до ног. Так, на чём мы остановились? Я должна спасти синеглазую любовь всей моей жизни. Азог и Торин, забыв про битву, замерли и смотрели на меня.

— Аделис, уйди! — крикнул король.

— Я не уйду, и не надейся! — прокричала в ответ я.

В глазах короля был испуг и страх, но по-видимому не за самого себя, а за меня. Я шла к Азогу, будто бы он был милым пони, которого я хочу погладить. Я вытянула обе руки вперёд, и огонь запылал на теле орка. Он закричал так, что у меня чуть из ушей кровь не пошла. Но почему-то огонь угас, и Азог потерял всякий интерес к узбаду, который всячески пытался отвлечь его от моей скромной персоны.

Орк ухмыльнулся и направился прямо на меня. Когда ему уже надоел Дубощит, он просто ударил его своей огромной рукой и он отлетел. Сердце начало биться в бешеном темпе, из глаз потекли слёзы. Огонь, которым было покрыто всё моё тело, моментально исчез. От наплыва эмоций я даже не могла вытащить проклятый меч стихий. А Азог подходил ко мне всё ближе и ближе…

— Ненавижу орков! — воскликнула я и, наконец, достала свой меч.

Вдруг орк упал на колени. Торин воткнул свой меч ему прямо в спину, но упал сам. Ко мне подбежал Кили и обеспокоенно спросил:

— Ты как, Лис?

Я ничего не ответила, лишь побежала к Торину, который без признаков жизни лежал на траве. По щекам снова побежали слёзы. Я упала на колени возле него и произнесла:

— Торин, очнись! Пожалуйста, ты ещё должен убить дракона. А про Кили и Фили ты подумал? Ты должен стать королём… Королём Эребора. Ты должен вести своих гномов в бой. Только вернись. Как же я без тебя? — последние слова я сказала шепотом.

Вдруг в небе я увидела огромных орлов. Папа… Не мог вызвать их раньше? Я положила руку на холодное лицо короля и прошептала:

— Живи, Торин Дубощит.

После этих слов, по всему телу прошла волна тепла, а в глазах стало темно. Но вдруг я увидела яркую вспышку, и перед глазами появилась безумно красивая женщина, от неё как будто веяло добротой — это была моя мама. На ней было длинное платье золотого цвета. Она шла ко мне.

— Мама? — спросила я. — Это что, конец?

Мать покачала головой и сказала:

— У тебя есть выбор, Аделис, твоё время ещё не пришло. У меня не было выбора, когда я умирала. Я бы никогда не оставила тебя и отца. Ведь я вас очень любила.

Она погладила меня по щеке.

— Мама, я так скучаю, — по моей щеке покатилась слеза.

— Ты спасла его. Если мы любим, мы готовы на всё ради любви!

— Я правда его люблю?

— Да, доченька. Иначе ты не смогла бы вернуть его.

Большие серые глаза мамы с добротой и любовью смотрели на меня. Она была такая, как рассказывал папа. Не удивительно, что он полюбил её.

— Скажи отцу, что я люблю его.