Сквозь все преграды

— О, — еле выговорила Мариетта. — Все… все в порядке, Мэтью.

— Не смог удержаться, — пробормотал он, перевернув ее на спину и целуя в шею. — Первый раз в жизни я так сильно хочу женщину. Этти, ты меня с ума сводишь!

— О, Мэтью, я никогда…

Его губы сомкнулись вокруг розового соска, но тут же передвинулись выше, чтобы закрыть ей рот поцелуем.

— Я знаю, милая. — Он ласково улыбнулся. — Ни с кем мне не было лучше, чем с тобой. Ты чистая, нетронутая. Почему ты краснеешь? — спросил Мэтью, в душе радуясь ее смущению. — Ты даже не представляешь, что я чувствую. Знать, что я первый мужчина, который так дотрагивается до тебя, видит тебя такой… Если б я только мог найти слова… — Его лицо вдруг стало серьезным. — Надеюсь, ты не забеременеешь, Этти. Мне нужно было вести себя осторожнее.

— Забеременеть? Нет, вряд ли. С Дэвидом… Ну, в общем, он был разочарован, что у нас нет детей.

Мэтью вложил в поцелуй всю страсть, на которую был способен.

— Разочароваться в тебе, Этти, — все равно что разочароваться в жизни, — сказал он убежденно. — Я никогда не встречал более красивой женщины. Этти Колл — ты самая красивая женщина на свете!

— О… — Мариетта была тронута до слез.

— Т-с-с, — шепнул он, лаская ее и руками, и губами. — Спи. А я сейчас учиню расправу над твоим обессилевшим телом.

— Пожалуйста. — В голосе Мариетты звучала страсть; она запустила пальцы в густые мягкие волосы Мэтью. — Потом — моя очередь.

Мэтью разбудил солнечный свет, пробивающийся через занавески, и какой-то слабый шорох. Он открыл глаза и увидел, что Мариетты рядом нет. Ощутив беспокойство, он напрягся, но, обнаружив, что она сидит за маленьким столиком, в нескольких футах от кровати, с облегчением вздохнул.

Мариетта накинула на себя халатик: только эта деталь ее ночного туалета осталась в целости и сохранности. В утреннем полумраке было видно, что она разглядывает какую-то фотографию, время от времени осторожно поглаживая ее кончиками пальцев. Это продолжалось довольно долго. Потом Мариетта прошептала что-то, поднесла фотографию к губам, поцеловала ее и спрятала в книгу.

Когда она снова скользнула в постель, Мэтью закрыл глаза и притворился спящим. Мариетта погладила его голую руку, дважды прошептала его имя и заснула. Убедившись, что она спит, Мэтью открыл глаза, очень медленно, стараясь не разбудить ее, встал с кровати и подошел к столику.

Он сразу узнал эту книгу — «Избранные произведения Джона Донна» и, еще даже не открыв ее, понял, где будет лежать фотография. Так и есть: «Прощание. Запретная печаль».

Это была свадебная фотография. Мариетта, одетая в красивое белое платье, не улыбалась и вообще мало походила на невесту. Закутанная с головы до пят в длинную прозрачную вуаль, она держала в одной руке огромный букет белых цветов, другая покоилась на плече мужчины, сидящего рядом.

Мэтью совершенно иначе представлял себе профессора Колла. Он не был лысым, тощим и старым, как думал Мэтью. Этого мужчину средних лет, с правильными чертами лица, белокурыми волосами и светлыми глазами, многие представительницы женского пола сочли бы очень привлекательным. Он чем-то напоминал Джимми, только младший брат Мэтью был сильным, мускулистым парнем и не носил усов. Профессор Колл казался достаточно рослым и очень стройным. Одетый в элегантный свадебный костюм, он сидел — гордый, как король, его лицо излучало ум и чувство собственного достоинства. А Мариетта, стоявшая у него за спиной, — красивая и холодная, походила на королеву. Королева профессора Колла.

Невыносимая боль пронзила Мэтью так внезапно, что он растерялся, стараясь остановить выступившие на глаза слезы. Потом на него нахлынула ослепляющая, обжигающая ярость. Он стиснул зубы и судорожно вздохнул.

«Проклятый идиот, — думал Мэтью, ненавидя Дэвида Колла каждой клеточкой своей души. — Посмотри на себя. Напыщенный болван! Понял ли ты, какое сокровище получил? Конечно, понял. Ты только взгляни на себя. Сидишь здесь, довольный, как будто наткнулся на золотую жилу! Почему ты не позаботился о ней? Почему поступил так глупо и оставил ее одну? А теперь такие парни, как я, будут пользоваться ее бедственным положением. Что теперь ей остается, кроме как сидеть и целовать эту чертову фотографию?»

Мэтью была невыносима мысль о том, что Мариетта всего несколько минут назад сидела здесь, под лучами утреннего солнца, и целовала фотографию мужа. И это после того, как занималась любовью с ним, Мэтью.

Он сунул фотографию в книгу и быстро оделся. Потом вышел из комнаты, даже не взглянув на Мариетту, не оставив записки, не попрощавшись.

Мариетта беспокойно ходила по комнате. Она уже оделась, упаковала свои вещи и теперь ждала Мэтью. До отхода поезда осталось всего полчаса. Скоро он должен прийти за ней. Не слишком приятно было проснуться и обнаружить, что постель пуста. Но Мариетта прекрасно понимала, почему Мэтью так рано ушел. Было бы неловко, если б их застали вместе. И так придется объясняться по поводу сломанной кровати.

Когда раздался стук б дверь, она рванулась ее открывать, чуть не опрокинув при этом кресло.