Сквозь всю блокаду

Как великая милость судьбы, выпадали мне иной раз ночевки на полу в переполненных людьми избах или на грудах хвороста у армейских костров… Из всего того многого, что мне удалось записать в этом месяце, я публикую сейчас только малую часть, но и она достаточно характеризует черные преступления, совершенные гитлеровцами на здешней русской земле. Я закончил движение вперед в танковом бою за деревню Уткино-Городец у реки Великой, но этот бой — лишь малый эпизод великой битвы за полное очищение границ Ленинградской области от полчищ фашистско-немецких захватчиков, и потому описывать его здесь не стану. Из-под самого Пскова я вернулся в Ленинград, в холодной квартире моей сжег все белье; отдал валенки, полушубок и шапку в санобработку и привел себя наконец в порядок.

Дни моих скитаний по сожженной, уничтоженной немцами Псковщине мне не забыть всю мою жизнь, никогда…

После войны, в декабре 1945 года, мне пришлось как спецкору «Правды» быть на процессе фашистских карателей в Выборгском доме культуры и в начале января присутствовать вместе с тысячами ленинградцев на публичной казни этих карателей у кинотеатра «Гигант», — это были именно те палачи русского народа, которые совершили в Залужье и на Псковщине все, о чем только кое-что рассказано в данной главе. Это были комендант Пскова генерал Ремлингер, командир карательного отряда капитан Зоненфельд, бандиты-каратели Груббе, Скотки и еще три палача, из числа многих, с которыми вместе совершали они свои преступления, но кому в тот раз удалось ускользнуть от суда советского народа…

Дорога на Псков

Дорога на Псков — прямое, широкое, асфальтированное шоссе. Как принимает притоки большая река, так это шоссе принимает в себя множество узких проселочных дорог и тропинок, выходящих из глуби дремучих лесов. Там, в лесных деревнях и селах, хозяевами давно чувствовали себя партизаны. Немцы не везде осмеливались ставить свои гарнизоны, подлинной властью там была советская власть. Подпольные партийные организации сплачивали вкруг себя крепкий актив, помогающий партизанам. Принимая решительные бои с карательными отрядами, партизаны разбивали их, не допускали в эти деревни. Немцы чувствовали себя уверенно только на «большаке» — на шоссейной дороге. Но и здесь население было крепко связано с партизанами. По ночам они тайком приходили сюда, приносили газеты, листовки, запасались утаенным от немцев продовольствием.

С осени 1943 года немцы стали реквизировать у населения скот, гнали его по шоссе. По шоссе угоняли они и местное население, обреченное на рабское существование в Германии. Смелыми налетами партизаны освобождали гонимых, отбирали у немцев скот. Сила лесных жителей с каждым днем росла. И когда Красная Армия, сняв с Ленинграда блокаду, неудержимым потоком двинулась в наступление на Кингисепп и Нарву, на Лугу и Псков, немцы, истребляемые жителями лесных деревень, побежали к шоссе, потекли по нему вспять, к Пскову, сплошным разношерстным потоком. Их бомбила с воздуха советская авиация, их настигали наши танки, и артиллерия, их изничтожали с флангов соединяющиеся в лесах с партизанами наши армейские лыжники и пехотинцы.