Сквозь закрытую дверь

— Карл, отец Орена, был плотник и маляр. Он работал на Гаррисона Тейлора — Старого Гарри — а также делал бочки для винокурни. Видела лестницу на откосе Вайлд-Роуз? Это работа Карла. Но в свободное время он делал потрясающие скульптуры из металла. Очень большие. К сожалению, мало кто может их увидеть. — Должно быть, она заметила удивление на моём лице. — В те дни молодой человек из Мейвилл-Хайтс в Миннесоте никак не мог стать художником, как бы он ни был талантлив.

Я подумала о солнце, которое сделал Орен для входа в библиотеку.

— Ты в последнее время не заходила в библиотеку, Ребекка, — сказала я. — И не видела солнце, вырезанное Ореном, оно прямо за дверью.

— Орен сделал солнце? — спросила Рома.

Она ковыряла ноготь на безымянном пальце левой руки, и я задумалась, не волнуется ли она за больную кошку больше, чем хочет показать.

Я кивнула.

— Я не знала. Наверняка оно красивое.

— А ещё он сделал новые кованые перила для лестницы.

— Умение и талант у него в крови, — сказала Ребекка. — Карл-старший, отец Анны, был кузнецом.

— Анна? — удивилась я. — Мать Эверетта?

— Да, — кивнула Ребекка. — Мать Эверетта и дед Орена были братом и сестрой.

В дверях появилась Вайолет.

— Ужин готов. Пожалуйста, захватите свои бокалы.

Окна столовой выходили на задний двор. Я ожидала увидеть чопорный интерьер, но комната оказалась очень уютной. Стол покрывала кремовая скатерть в тон кремовым с голубыми цветочками салфеткам. Вокруг стола — шесть чёрных кресел, обитых кожей. Усевшись, я обнаружила, что они очень удобные. Вайолет расположилась во главе стола, слева от неё Ребекка, справа Рома.

На ужин был палтус с овощами, рисом и крошечными морковками и салат с горчичным соусом. Вайолет изумительно готовила. Когда она снова наполнила бокалы, я задумалась, откуда у нее вино Руби. Они обе любили музыку, но я понятия не имела, что они дружат. Рома явно задавалась тем же вопросом.

— Вайолет, а откуда у тебя домашнее вино Руби? — спросила она.

Вайолет опустила вилку.

— Верно, я же вам не сказала. Руби собирается переехать в квартиру над гаражом. — Она обернулась ко мне. — Может, ты заметила гараж в конце подъездной дорожки?

— Да, заметила.

— Там на втором этаже есть помещение. У меня там давно не было арендаторов, но я решила, что неплохо было бы, чтобы кто-то жил рядом.

— Когда она переезжает? — спросила Рома.

— В конце месяца. А если фестиваль закроют, то немного раньше.

Рома подцепила вилкой морковь.

— Как ты думаешь, что случилось с Грегором Истоном?

Вопрос прозвучал непринуждённо, но я заметила, как крепко она сжала вилку.

— Я думаю, он был развратный старый козёл, который ввязался во что не следует с кем-то слишком молодым для него.

— Значит, ты считаешь, с ним случился сердечный приступ или инсульт?

— А ты — нет? — спросила Вайолет.

— Это наиболее вероятно, — медленно проговорила Рома. — Как я слышала, у него был ненасытный аппетит. Но если это просто сердечный приступ — почему полиция всё ещё занимается расследованием?

Я не стала говорить, что Истон умер совсем не от сердечного приступа, скорее всего, даже и не в результате несчастного случая. Мне хотелось посмотреть, куда зайдёт этот разговор.

— Потому, что Грегор Истон был своего рода знаменитостью. Он умер здесь, в Мейвилл-Хайтс, большинству людей это название ни о чём не говорит. — Вайолет подлила себе ещё немного вина. — Так почему бы полиции и не перестраховаться? К тому же, возможно, работу нашего «деревенского» департамента будут обсуждать. — Она взглянула на меня. — Кэтлин, ты раньше жила в Бостоне. Должно быть, жителю большого города наш городок может показаться немного скучным?

— Некоторым людям — да, — согласилась я.

— А как насчёт тебя? — усмехнулась Ребекка. — Наверное, мы для тебя похожи на кучу дровосеков, бегающих по лесу во фланелевых рубашках?

Она отщипнула кусочек рыбы и сунула в рот.

— Сначала я так не думала, — сказала я. — А потом, в мою первую неделю здесь, Сьюзен пришла утром на работу в отделанных мехом сапогах, шапке-ушанке и куртке в красно-черную клетку.

Вайолет и Ребекка рассмеялись.

— Я думаю, Сьюзен мерзнет, — сказала Ребекка. — Она такая худенькая.

— И прошлой зимой клетка была в моде, — добавила Вайолет.

— Значит, Сьюзен не оставила у тебя впечатления, что мы тут все деревенщины? — спросила Ребекка, положив нож и вилку на края своей тарелки.

Я положила в рот последний кусочек рыбы и сделала то же самое.

— Совсем нет. Мне случалось жить в маленьких городках, так что я в курсе.

— Я думала, ты выросла в Бостоне, — сказала Вайолет, встав, чтобы собрать тарелки.

— Нет, я жила в разных местах на Восточном побережье. Мои родители —актёры.

— Театральные? — спросила Вайолет.

— В основном. Отец много лет снимался в рекламных роликах. Но большую часть времени они играли на сцене.

Я поняла, что Вайолет умело увела разговор от Грегора Истона и его смерти. Почему? Считает, что это неподхоящая тема для разговора за ужином? Или у неё есть другая причина?

Рома рядом со мной молча вертела в руках вилку.

— А ты не хотела играть? — спросила Ребекка, допив наконец своё вино.