Сквозняки закулисья

– Столько лет прошло. Но и он не поверил. Смешной такой разговор вышел – короткий и странный – дословно:

– Это Антон.

– Какой?

– Ты не помнишь меня?

– Мы знакомы?

– Это я – Антон Хвостов.

– Очень приятно, Антон Хвостов. Слушаю вас.

– Вот, решил позвонить…

– Я так и поняла. Что у вас за дело?

– Нет… Я просто так позвонил… Я… Мне…

– Вынуждена попрощаться, я занята.

– Но, как же…

– Тут я положила трубку. И, знаешь, Паша, ничего не екнуло – перегорело. Но он снова перезвонил.

– Это я – Антон Хвостов!

– Молодой человек, я вам уже объяснила…

– Не бросай трубку. Неужели ты не помнишь?

– Почему «ты»?

– Мы были на «ты».

– Когда?

– Ну… Ты ведь… Я же… Тогда… Неужели ты меня совсем не помнишь?

– Вас – нет. Пашенька, удивительно, я столько раз представляла этот разговор, так мечтала о нем, будешь смеяться – репетировала. Боялась выйти лишний раз из дома, а вдруг он позвонит? А тут… Пришлось объяснить, что помню замечательного молодого человека – доброго, предупредительного, внимательного, который когда-то мне очень помог. Вот того человека всегда и буду помнить.

Павел поймал себя на мысли, что именно такая Ирина – сегодняшняя: холодная, нечувствительная и безжалостная – и нужна ему для нового проекта. Конечно, метаморфозы, которые с ней произошли, немного пугали, но, кто знает, как сам он выглядит в глазах других людей? Она говорила чётко, словно впечатывала каждое слово, а он с отчаянием и горечью понимал, что прошлое неумолимо развело их навсегда. Рассказ ее тем не менее продолжался, и он с усилием заставил себя включиться в него.

– Я, представляешь, даже не хотела сделать ему больно, но, оказалось, что не все от меня зависит. Это так удивило, Паша. Вдруг с пронзительной ясностью стало понятно, что тот и этот Антон – разные люди. И для меня один к другому уже не имеет отношения. Я ему пыталась объяснить, что не имею ни желаний, ни возможностей на новые знакомства. А он все твердил, что недавно переехал, теперь у него новый телефон и пытался заставить меня его записать. Пришлось быть жесткой – предложила обратиться к моему агенту. Он так опешил, а я пожалела, что не видела в этот момент его лица, наверное, тот еще видок был! – Ирина расхохоталась. – Понимаешь, он не поверил, что я его отшила.

– Естественно. Он решил, что ты его просто не узнала?

– Точно. Через агента он передал свой номер телефона и, видимо, стал ждать звонка.

– А ты?

– Мало, думаешь, у меня своих проблем? Но, неприятно сознавать, у меня появилось чувство некоторого отмщения.

– Теперь он, как когда-то ты, должен бояться выходить из дома, чтобы не пропустить звонок, ставит будильник на семь утра и не ложится спать до полуночи… Думаю, что покой покинул его душу.

– Пусть теперь в его жизни, медленно переваливаясь изо дня в день, потекут недели и месяцы…

– А ты злая.

– Бог подаст. Никого не надо винить. Все идет, как идет, как должно идти. Встретились – разбежались. Мне больше не хочется обязательств. Предпочитаю отвечать только за себя: за что, сколько, до каких пор.

– Странная эволюция.

Лучше бы Павел не говорил этого. Потому что то, что пришлось услышать далее, поколебало границы его вселенной. Если для него последнее время состояло из смены внешних событий, к которым приходилось приспосабливаться на ходу и по обстоятельствам, то для Ирины время спрессовалось системным поиском взаимодействия с действительностью и – по сути – выработкой алгоритма для общения с миром.

– Ничего странного, Паша, лишь простое сочетание изменений и стабильности. Видишь ли, дорогой, как выяснилось, вы – мужчины – плохо приспосабливаетесь к окружающей обстановке, а наша физиология с этим справляется лучше. Но, и умея приспосабливаться, мужчина вынужден менять обстановку, влияя на нее физически и психологически.

И тут он, наконец, понял, что не так было в этой их встрече, ну, кроме сытного обеда. Было похоже, что Ирина либо где-то читала лекции, либо начала писать статьи. Так в быту не разговаривают, особенно с бывшими мужьями. И особенно после приятной и дорогой еды. Слух резали слишком специфические обороты, странная, вернее хорошо отработанная речь. Не говорит – вещает. Раньше за ней такого не наблюдалось. Точно что-то у нее случилось. Чего же так витиевато она его подводит к главному.

– В тяжелые времена смертность мужчин компенсируется высокой рождаемостью, – природа производит вас впрок. Мы в холод наращиваем подкожный слой жира, а вы кутаетесь, как кочан капусты. Вам требуется изобретательность, чтобы справиться с трудностями подобного рода. В критической ситуации, чтобы выжить, поведение мужчины и женщины должно объединиться: она приспособится, а он – найдет средство и примерит ситуацию на себя. Вернее, под себя. В противном случае женщине придется выживать в одиночестве. Если его разум спасует, то ее эмоции восстановят равновесие. Он будет стремиться делать дело, а она – выполнять природное предназначение. Вот, приблизительно так.

– Я ничего не понял, – Павел окончательно обалдел, – повтори, пожалуйста.