Сквозное. Навылет

Мужчина остановился в шаге, глянув на нее так, что Тала и замерла с заведенными за голову руками, которыми пряди собирала. Вообще забыла, что они там планировали! Да и Денис, казалось, запамятовал, что собирался делать. Потому как, на мгновение остановившись за шаг, он охватил ее всю целиком одним взглядом, а потом сгреб в крепкие объятия и напал, впился в губы Талы с такой жадностью, словно год ее не целовал, а не несколько часов назад оставил в этом номере вот так же зацелованную до одури! Сжирая, высасывая ее воздух, заменяя своими горячими руками, губами, напиранием мощного тела, к которому прижимал ее все сильнее, распластывая по себе! Обхватил ладонью ее голову, удобней для себя лицо поворачивая. Что ж, она уже даже привыкла к подобной манере объятий, наверное, не мог Шустов иначе. Сама вцепилась руками в его плечи, то ли равновесие держа, то ли его сильнее притягивая.

— Я так понимаю, консультантов пока лучше в атриуме на этаже разместить? Парни позовут, когда ты про них вспомнишь, — Тала вздрогнула, услышав веселое, полное доброй насмешки над другом, замечание Григория.

Боже! В голову не пришло, что за ними наблюдает кто-то. Еще и другие люди, судя по этому замечанию! Неловко отчего-то стало, что нет сил ничего с этой тягой друг к другу сотворить.

Но и дернуться, отойти, ясное дело, Денис даже шанса не дал.

Резко выдохнул сквозь зубы, прижавшись лбом к ее переносице. Но глаза при этом не закрывал, будто в голову Талы взглядом ввинчиваясь. И точно был доволен тем, что в ее ошарашенном и одурманенном взгляде сейчас увидел.

— Черт, чудо! Ты меня совсем разума лишаешь, — тихо, так, что никто бы кроме нее не услышал, шепнул сипло, проведя большим пальцем по зацелованным губам. — Один взгляд — и все, мозги по стенке размазаны, в голове пусто, зря я над Гончаренко стебался… — усмехнулся, словно над шуткой, которая для нее была недоступна. И, кто такой Гончаренко, не поняла.

— Не надо, Алхимик, сюда заводи, — выпрямился и обозвался уже другу, продолжая при этом ее обнимать и в глаза Тале смотреть. — Я еще хочу ее на смотровую площадку отвезти. Обещал.

— Ну, смотри, а то я прослежу за всем, да и они подождут без вопросов, думаю, никто в обиде не останется, — хмыкнул многозначительно, но тише Григорий.

А Тале почему-то так стыдно стало! Обожгло скулы румянцем.

Ведь ясно, на что намекает, и… От одной мысли, что друг Дениса с кем-то еще стоял бы под номером, пока они… При этом точно зная, чем именно тут занимаются… Нет, тяжко Тале было привыкнуть к такой роли, хоть и понимала, что не в ее случае крутить носом перед вариантами. Да и повезло с тем, что сама Дениса до дрожи хочет.

— Гри-ша! — как-то иначе, коротко и емко, жестко рубанул Денис, словно о чем-то, о чем они с другом знали, а Тала совершенно не в курсе.

— Ладно, понял. Вы еще гулять идете, — протянул мужчина. А потом, словно глуше, будто обернулся в другую сторону, что-то сказал… Тала не разобрала. Как на другом языке. Но точно не на английском, который она неплохо знала.

Денис крепче обнял ее, но сам выпрямился и повернулся к двери, разворачивая и Талу. Потому она увидела, как в номер заходят еще двое мужчин, явно из местных, держа в руках какие-то чемоданчики и коробки, а следом вошел и Григорий с парой охранников. И если их парни стали у стен, как-то сливаясь с интерьером, то Григорий внимательно и с каким-то непонятным Тале интересом смотрел в упор на нее, но поглядывая и на друга время от времени.

Мужчины поздоровались с ней на русском, хоть и с восточным акцентом, после чего, глянув на Дениса и дождавшись от него кивка, начали молча и быстро открывать свой багаж и расставлять на столике… украшения.

Кольца, серьги, колье, браслеты… В глазах рябило от блеска золота и камней! Почему-то не по себе стало.

Тала с непониманием повернулась к Шустову.

— У меня же есть уже, Денис! Зачем? — шепотом, чтоб остальные не слышали, попыталась ему напомнить. Одними губами, казалось, не хотелось при других его в неловком свете выставлять. Но вышло все равно заметно.

Не то чтобы ее не очаровало это все. Ладно уж, хоть и не особо любила украшения, но видела же, насколько красиво и изящно — настоящие произведения искусства. Даже с тем отделом, куда он у них Талу затащил, ни в какое сравнение не шло. Только… не до украшений Тале ныне. А сказать Денису честно об этом — и страшно, и стыдно.

Замерли на секунду, он внимательно ей в глаза смотрит. Эти торговцы, в отличие от всего, что Света успела об особенности турецкой торговли ей рассказать, вели себя сдержанно и молчаливо, тут особо не пошепчешь. Споро надели белые перчатки и замерли, как ожидая их дальнейших действий.

Вроде полно людей в номере, а чувство, что пролети муха — все услышат. Еще и Григорий, который молча у окна стоял, а ощущение, что все своими глазами-рентгенами сканирует! Нервирует!