Слабая, сильная, твоя…

Я потрясла его для убедительности, но негодяй только ухмыльнулся в бородку и, поерзав на сиденье, снова закрыл глаза.

— Ну ладно, — сказала я. — Выкладывай!

Он живенько повернулся ко мне и стал выкладывать свой план:

— Я буду поставлять удобрения в Голландию. То, что надо для тюльпанов. У них бедные почвы, и я уже все продумал! Разрабатывать новый состав будут в одном НИИ, я уже договорился. Они за копейки горы свернут, а я, ты знаешь, Ленка, не жлоб. За полгодика сделают разработку, тем временем и заводик обновлю. Прикинь…

Я не верила своим глазам: еще час назад он был мрачен, искал пятый угол, капризничал над поданным в самолете обедом, а сейчас — просто Феникс, возродившийся из пепла! И снова удобрения! Неужели недостаточно семи лет борьбы с мафиями двух стран, чтобы отбить навеки интерес к химии?

— А мы опять в наркоту не влипнем? — поинтересовалась я.

— Ха! — торжествовал Мир. — В Голландии нет наркомафии, там наркотики легализованы. — Потом немного подумал и добавил: — Но я еще наведу справки.

— Я не могу. Не буду работать. Устала.

— Ленка, ты нужна мне! Подумай сама, сколько работы! — Он просто светился весь от этой радужной перспективы. — У меня же не десять рук! Ну, хоть годик, пока не найду помощников подходящих, ладно?

Мир, мой Мир, такой, каким он был всегда, энергичный, недоступный пустым, по его мнению, чувствам, деловой до тошноты, успешный и самоуверенный, смотрел на меня тем особым взглядом, который всегда парализовывал мою волю. Взгляд этот говорил о том, что за все нужно платить. Я колебалась. Тогда любимый наклонился ко мне и чуть тронул губами мои губы. Как же давно он не целовал меня! Со времени своей смерти… Я узнала его дыхание и удивилась, ощутив прикосновение жесткой крашеной бородки. Он снова поцеловал меня, на этот раз настойчивее, лизнув напоследок кончиком языка. Теперь искорка побежала вниз по телу. Черные глаза Мира следили за мной с любопытством и даже азартом. Он хотел получить меня и знал как. Третий поцелуй был похож на тропический ливень: влажный, горячий, неутолимый, несущий бурлящие потоки эмоций, сметающие всякое благоразумие. Его губы напомнили мне, какое прекрасное у моего мужа тело, какое это счастье — упасть с ним на прохладные простыни, заснуть на твердом надежном плече, проснуться утром от такого же волнующего поцелуя. Я застонала от жгучего желания. Он победил.

На нас уже оборачивались соседи. Я попыталась оторваться от него, облизывая горящие губы, мечтая о стакане воды и потирая зудящий шрам на лбу. Следовало бы одуматься, остановиться. Он снова начнет подставлять меня, мучить, манипулировать моими чувствами.

«Сколько я продержусь, пока не сойду с ума?» — подумалось мне перед безоговорочной капитуляцией.

Мир взял в ладони мое лицо, глубоко заглянул в глаза темным взглядом и спросил:

— Ты любишь меня?

— Да, — выдохнула я.

— Ты хочешь меня?

Самолет заходил на посадку.

P.S. Лена Шахова умерла через пять лет в муниципальной клинике города Амстердам от сердечного приступа. Мир Шахов умрет в 2037 году в Средиземном море, на борту своей яхты «Ленка».