Слабая ведьма

— Бей ведьму! — закричали в толпе, и в Мирру полетел первый камень. Ей, правда, показалось, что прилетел он не из толпы, а со стены замка. Булыжник больно ударил ее в левую лодыжку, чуть выше косточки. От резкой боли и неожиданности девушка упала на одно колено, это спасло ее от удара еще двух камней, просвистевших мимо головы. Она невольно потянулась руками к месту, куда попал камень, но тут же получила еще один удар, теперь в плечо, со спины. К счастью, на этот раз в нее швырнули всего лишь огрызком яблока, на мощеной площади в центре города было совсем немного просто так валяющихся булыжников. Тем не менее беглянка не испытывала иллюзий насчет своей судьбы, она слышала, что в Сан-Аркане ведьм принято забивать камнями, и не сомневалась, что для нее булыжники отыщутся. Прикрыв лицо рукой, она огляделась сквозь пальцы, толпа, хотя и редкая, окружала их уже со всех сторон, Бинош, пытавшаяся, бросив баулы, прорваться сквозь этот круг, была кем-то схвачена и отброшена назад, к своей хозяйке, под град гнилых овощей и булыжников. Пока что, кроме первого попавшего в ногу камня, Мирра серьезно не пострадала, но ее тело заранее сжималось, с ужасом предощущая грядущие удары. Даже не будь у нее перед глазами примера подруги, ленна вряд ли попыталась бы бежать. Страх сковал ей ноги, к тому же она не так уж и жаждала жить, единственное, чего желала, это чтобы первый же булыжник угодил ей в голову и избавил от мучений. Однако не с ее везением было ждать подобной милости небес.

Обреченная сжалась, стоя на коленях, пригнув голову и зачем-то прикрыв уши руками. Она ждала неизбежной боли и уговаривала себя принять ее, ибо в сложившихся обстоятельствах это был единственный путь к милосердной смерти. Бинош между тем продолжала метаться, криками призывая толпу к жалости, но явно не находя поддержки. Со стены замка все так же слышались обличительные вопли Элассера, толпа что-то бубнила в ответ. Все эти крики мешали Мирре сосредоточиться и подготовиться к последнему испытанию. Каменный град между тем все не спешил обрушиться на ее тело, и девушке захотелось поднять голову и посмотреть, что тому причиной. Но страх не позволял оторвать лицо от колен. Она усилием воли распрямила шею, в этот момент метко брошенный камень рассек ей висок и погрузил, наконец, сознание несчастной в желанную темноту. Она не видела, как высокий седой мужчина в коричневом плаще, до того, оказывается, уговаривавший толпу не творить самосуд, шагнул к ней и поднял с земли завалившееся на бок тело. Потом он понес ее на руках сквозь толпу, и люди, хотя и неохотно, все же расступались перед ним. Сзади, хватаясь руками за коричневый плащ и всхлипывая, тащилась Бинош. Никто не попытался задержать их или отобрать у мужчины его ношу, так что он беспрепятственно покинул площадь и вскоре, сопровождаемый поскуливавшей камеристкой, скрылся в одном из переулков, ведущих к морю. На площади остались валяться раскрывшийся дорожный баул да несколько узлов с одеждой. Зеваки и местные воришки было двинулись к разбросанным вещам, но тут с лязгом распахнулась железная дверь «Твердыни Эйвингов», краснолицый толстяк, сопровождаемый четырьмя копьеносцами, быстренько сгреб с мостовой пожитки и унес их в замок. Разочарованные зеваки понемногу разошлись.

В двух кварталах от площади седой мужчина в теплом коричневом плаще устало привалился к стене, с трудом удерживая на руках бесчувственную девушку.

— Эй ты, как тебя там, — хрипло от натуги проговорил он, обращаясь ко второй спутнице, опустившейся рядом и растиравшей по лицу слезы полой его плаща, — брось скулить и помоги мне.

Взглянув в рассерженное лицо их нежданного спасителя, та подавила очередное рыдание, выпустила плащ и помогла незнакомцу взвалить тело пострадавшей на плечо. Тот немного отдышался, и они продолжили путь в том же порядке. Пройдя еще четыре квартала и дважды сменив направление, необычная процессия наконец достигла цели своего путешествия — низкой каменной хижины, зажатой между двумя двухэтажными домами, в одном из которых размещался трактир, в другом — пекарня. По приказу незнакомца Бинош пошарила у него в карманах и отыскала старый железный ключ. С его помощью, не без труда, она открыла покосившуюся дверь в хибару, и незнакомец, шагнув через порог, смог наконец положить на лавку свою ношу. Девушка начала приходить в сознание…

Открыв глаза, Мирра не сразу поняла, где находится, вернее, вообще не поняла: ни сразу, ни потом. Она лежала на жесткой лавке, над головой нависал довольно низкий каменный потолок, на котором плясали отблески пламени из открытого очага. Пахло пылью, сыростью, дымом от сырых дров и чем-то еще, тоже не слишком приятным.