Слабое место (ЛП)

— Это не твоя битва, — добавил Зик. — Мы все за то, чтобы ты помог своей маме, если реабилитация — это то, что ей нужно, и мы найдем способ доставить ее туда. Но это? Принимать деньги от Кори в обмен на отказ от девушки, которая сделала тебя счастливее, чем мы когда-либо видели? — Он покачал головой. — Это не решение.

— Но что еще я могу сделать? — спросил я, вскидывая руки вверх. — Я уже взял кредит. Я не могу просто продолжать это делать. Мой отец не поможет. И я не хочу участвовать в драфте раньше времени.

— Этого не произойдет, — сказал Холден, как будто это даже не рассматривалось. Столь же суровый взгляд Зика сказал мне, что он чувствует то же самое.

— Мы разберемся с этим. Просто дай нам немного времени подумать, — сказала Райли. — А до тех пор твоя мама взрослая. Она может позаботиться о себе сама, загвоздка в том, что ты должен позволить ей это. Ты должен убрать костыль и показать ей, что он ей не нужен. Она может ходить сама.

— А если она этого не сделает? Если она упадет?

Зик посмотрел на Райли, а затем снова на меня.

— Она встанет на ноги. Это то, что мы все делаем — мы поднимаемся и пытаемся снова.

Я покачал головой, даже когда их слова начали рассеивать туман в моей голове.

— Я уже принял этот чек от Кори. Мама обналичила его. Она в реабилитационном центре на его деньги. И он… он заботится о нас, — сказал я, не понимая, насколько это больно, пока не произнес эти слова. — По-своему хреново, это он показывает это.

— Это он получает то, что хочет, — возразила Райли. Зик бросил на нее острый взгляд, который заставил ее сжать губы, хотя по тому, как покраснели ее щеки, я мог сказать, что это было усилие, чтобы не сказать больше.

— Скажи ему, что вы цените его помощь и его предложение, но что ты передумал, — спокойно сказал Холден. — А если он заберет деньги обратно, и ей придется вернуться домой? Опять же, мы что-нибудь придумаем.

— И, кстати, я знаю, что она причинила тебе боль в прошлом, но все это несправедливо по отношению к Малие, — добавила Райли, не в силах больше молчать. — Вы с Кори очень похожи, я вижу это только из того, что ты нам рассказал. Вы оба хотите помочь людям, которых любите. Но так делать нельзя. — Она пожала плечами. — Твоей маме больно. Как и Мали и. Они, вероятно, сожалеют о принятых ими решениях, которые привели к тому, где они сейчас находятся. Но это не значит, что вы берете на себя ответственность все исправить и сделать все лучше, потому что это только заставляет их чувствовать себя еще более опустошенными.

— Так что же мне тогда делать? — Я бросил вызов.

— Просто будь рядом с ней, — сказала Райли, качая головой, и на ее губах появилась улыбка. — Скажи своей маме, что ты любишь ее и понимаешь. Прислушайся к ней, когда ей это нужно. Поддержи ее, когда она попросит совета. Когда она решит, что хочет делать дальше, предложи любую возможную помощь в пределах твоих физических, эмоциональных, умственных и финансовых возможностей.

— Люби ее в трудные времена, напоминая ей, что это не будет длиться вечно, — добавил Холден, и снова в его взгляде было что-то настолько серьезное, что я подумал, не говорит ли он по собственному опыту, из урока, который он усвоил сам.

— У тебя есть право быть счастливым, Клэй, — мягко сказала Райли. — И тебе не нужно нести бремя всех остальных. Ты уже достаточно этого сделал.

Я сглотнул, голова откинулась назад, когда я посмотрел на насадку для душа.

— Я не хочу причинять ей боль.

— Она твоя мама, — мгновенно сказал Зик. — Во всяком случае, она будет гордиться тобой за то, что ты установил границы. Она тоже хочет для тебя самого лучшего. И с ней все будет в порядке, чувак. Я обещаю.

Я закрыл глаза, качая головой, не потому, что отказывался слушать, а потому, что ненавидел то, насколько все, что они говорили, имело смысл. Может быть, это было что-то, что я знал с самого начала, что-то, что плавало под поверхностью моей потребности быть тем, кто все исправит для моей мамы, для Малии, для любого в моей жизни, кто был в беде.

— Где был весь этот мудрый совет две недели назад? — прошептал я с грустным смехом.

— Прямо здесь. Ты был просто слишком чертовски горд, чтобы прийти к своим друзьям и попросить о помощи, — сказала Райли.

— Справедливо, — признал я со вздохом. Затем я посмотрел на каждого из них. — Я слышу тебя. И я… Я знаю, что ты прав.

— Насколько сильно это было больно? — поддразнил Зик с ухмылкой.

Я тоже попытался улыбнуться, но улыбка не получилась, когда я все обдумал.

— Я поговорю с Кори. И я позвоню маме, все объясню. Малия хочет суши сразу после этого, так что, думаю, я могу сначала встретиться с ней лицом к лицу. Она заслуживает того, чтобы знать правду.

Мой желудок скрутило от этой мысли. Это было бы взаимным разочарованием от каждого человека, но я знал, что у меня не было выбора, кроме как столкнуться с беспорядком, который я создал.

— А Джиана? — настаивал Райли.

У меня болела грудь.

— Она двинулась дальше.

Райли нахмурилась.