Слабое звено

– Позвоните вы, – придержался правил охранник, указав на телефон в фойе, стоящий на столике в окружении кожаных кресел. – Там вы найдете список телефонов и фамилии служащих.

Костя кивнул и прошел к столику. Взяв в руки лист бумаги, пробежался глазами по длинному списку. Главу службы безопасности звали Андреем Николаевичем, рабочий телефон – 219. Не мешкая, Горохов набрал номер.

– Да, Овчинников слушает, – раздался в трубке густой баритон.

– Здравствуйте, из фойе вас беспокоят, – как всегда неуклюже начал разговор Костя. – Посетитель. Хотел бы поговорить с вами с глазу на глаз.

После непродолжительной паузы Овчинников посоветовал:

– Подойдите к дежурному, предъявите паспорт, вам выпишут пропуск. За вами сейчас спустятся.

– У меня нет с собой паспорта.

– Извините, ничем не могу помочь.

– Подождите, не вешайте трубку. Вы знаете Марковцева? Шестнадцатого августа он имел с вами беседу так?

– Ну-у... допустим, – с задержкой ответил Овчинников.

– Нам нужно поговорить, – твердо произнес Костя. – В противном случае я обращусь к другому человеку. – Сбиваясь на Марковцева, на его манеру вести разговор, добавил: – Не обмани клиента, и он придет во второй раз.

– Обойдемся без угроз.

«О чем это он?» – нахмурился Костя.

Овчинников возобновил разговор:

– Сейчас за вами спустятся.

Горохов усмехнулся, опустил трубку на рычаг и сосредоточил взгляд на тускло освещенной лестнице, ведущей на этажи банка.

* * *

Овчинников оказался высоким, лысеющим блондином. Одетый в серый стильный костюм и полосатый галстук с большим модным узлом, он едва ли не терялся среди серого пластика кабинета. Даже жалюзи на окнах отдавали мышиным оттенком.

– Слушаю вас.

Горохов уселся в кресло напротив и положил ногу на ногу. Пока он добирался на метро, в его поведении наметились положительные сдвиги. Наверное, все же он подражал Марковцеву, что наглядно показало его высказывание о клиенте, которого не стоит обманывать, брал пример с более сильного и учился у него. Поздновато, но что поделаешь.

– Дела пошли не так, как планировалось нами, – акцентировал Костя окончание фразы. – Соответственно возросли и комиссионные. – Наконец-то он подыскал замену процентам, слову, которое казалось ему обкрадывающим, буквально влезающим в карман. Комиссионные – звучало щедро для одного и заслуженно для другого. – Я предлагаю вам двадцать процентов.

– Двадцать, – многозначительно покивал хозяин кабинета, внимательно разглядывая гостя. – Почему не тридцать?

Сам идя на уступки, Костя предвидел такой оборот дела и ответил сразу:

– Потому что двадцать – потолок.

– От какой суммы, простите?

– От той, – терпеливо пояснил Костя, – что мы взяли в Новоградском аэропорту.

– Не произносите при мне название этого города, – обронил хозяин кабинета. Для того чтобы эмоционально взорвать бывшего командира диверсионной группы, достаточно было сказать: «Шестаков в Новограде».

– Я догадался, кто вы, и вот сейчас, не вставая с места, вызову сюда охрану, чуть позже – милицию.

– Прежде посчитайте, от какой суммы отказываетесь.

– Я посчитаю иначе: лет этак на пятнадцать-двадцать вперед. Меньше на суде не дадут.

«Нет, он не дурак, – подумал Овчинников, – но разговор дурацкий. Да, без Марковцева он никто. И все же решился».

– Почему именно я? – спросил Овчинников, наводя неумелого собеседника на правильную мысль. Практически все делал за него. – Хотите компенсировать ущерб за доставленное мне неудобство?

– Да, можно и так сказать, – немного удивленный, Костя покивал головой.

– У меня одно условие, – Андрей возобновил разговор после довольно продолжительной паузы. – Деньги вы принесете сюда, – и тихонько хлопнул по столу ладонью.

Именно этого и боялся Костя. Но другого выхода, видимо, нет. Положительные сдвиги спровоцировали и такую мысль: «Если я уйду отсюда хотя бы с двадцатью процентами от суммы, можно будет назвать себя счастливчиком».

Стоило ли тогда рисковать, стреляя в товарищей? Отчасти Овчинников оказался прав: Костя не был дураком, но не умел просчитывать ситуацию, не мог прогнать в голове предстоящий разговор, задать несколько вопросов и дать на них столько же ответов, тем направляя его в нужное русло. Марковцев, готовя операцию по освобождению Амирова, действительно за ночь, в чем сомневался Науров, решил труднейшую задачу.

А Костя продолжал учиться у него. Он все-таки задал себе сначала один вопрос, потом другой. «Что сделает хозяин кабинета, в чьем подчинении два или три десятка сыщиков и охранников, когда я выйду из дверей банка? Проследит? Зачем ему двадцать процентов, когда он может забрать все?»

Андрей легко читал мысли собеседника и принял единственно верное решение – успокоил клиента, дабы не потерять его.

– Пятьдесят процентов. И небольшими партиями – по двести-триста тысяч.

Костя согласно наклонил голову. Ничего другого ему не оставалось.

Когда за Гороховым закрылась дверь, Андрей снял трубку и вызвал к себе подчиненного.

– Сейчас от меня вышел человек, ты должен был встретить его в коридоре.

Сыщик кивнул.