Слабое звено (СИ)

Радэк исчез в захлопнувшейся пасти криостата, и настала очередь Эмиля проводить ритуал заморозки. Он неуверенно попятился в сторону своей капсулы, не сводя с Ирмы виноватого взгляда. Она оттопырила ему на прощание большой палец, и он решился лечь на алтарь всех богов холода, которых успело выдумать человечество.

— Ирма, — вновь прозвучало ее имя, и Ирма поймала себя на мысли, что уже хочет сама насильно уложить свой экипаж по холодильникам. Вильма подошла к ней почти вплотную, нервно перетаптываясь с ноги на ногу.

— У тебя ко мне просьба? — высказала Ирма предположение.

— Да, а как ты узнала?

— Не волнуйся, я не сунусь в рукава, пока вы спите.

— Что? — переспросила Вильма, прищурив глаза в поисках ответов, — Нет, я не об этом хотела тебя попросить. Просто этот корабль рассчитан на то, что большую часть времени экипаж будет проводить в спячке…

— Я не сойду с ума за это время, обещаю.

— Да нет же, — рассмеялась Вильма услышанному, — Я это говорю к тому, что у нас не самый богатый продуктовый склад, поэтому питайся разнообразнее и не позволяй себе откровенного обжорства. Такое со скуки бывает, поверь мне, я знаю.

— Хорошо, обещаю не оставлять вас без провизии.

— И вот еще, — отогнула Вильма указательный палец для акцента, — там осталась последняя банка земляничного повидла. Если ты вдруг ее вскроешь, оставь мне хотя бы треть.

— Не забывай, что я буду не одна, — вновь указала Ирма на Игоря и поймала на себе его встречный взгляд, — Я буду вместе со взрослым мужчиной, у которого две руки и превосходство в три или четыре весовых категории. Если вдруг выяснится, что он такой же сладкоежка, как и ты, то я не смогу защитить твою банку с повидлом.

— Я очень на тебя рассчитываю.

С глухим звуком капсула криостаза проглотила Эмиля, и Вильма без лишних прощаний или напутствий отправилась к своему сосуду, с каждым шагом эффектно встряхивая пружинки светлых волос на плечах и вызывая в Ирме кислотную зависть, стремительно въедающуюся прямо в душу. Она успокаивала себя лишь тем, что через четыре месяца Вильме придется пройти через еще один ад, освобождая свои локоны от приставучего геля, и рефлекторно провела ладонью по щетине на своей голове. Чувство жесткого и ровного ежика вызвало ощущение правильности, легкости и порядка, но в зеркальном отражении это ощущение мутировало в существо неопределенного пола с болезненным взглядом и чувством неполноценности. К счастью, на буксире было мало зеркал.

Ленар был последним, и не выражал никакого интереса в прощальной беседе. Он молча лег в капсулу и начал самостоятельно клеить на себя датчики.

— Ты злишься на меня? — не выдержав, подошла к нему Ирма и помогла ему прилепить датчик на грудь.

— Я не должен отвечать на этот вопрос, — равнодушно бросил он, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— Почему?

— Потому что ответ тебе не понравится, и все последующие два месяца ты будешь нервничать, а это плохо скажется на твоем выздоровлении и рабочей атмосфере.

— Ладно, не говори, — пожала она плечами, — Но хотя бы соври.

— Нет, я на тебя не злюсь, — честно соврал он голосом, который был способен заморозить человека лучше любого криостата.

— Ты вправе «не злиться» на меня. Это нормальное чувство, особенно с учетом обстоятельств. Я совершила ошибку, признала ее и уже успела за нее поплатиться.

— Нет, — протянул он, — Ты не поплатилась за нее, а лишь совершила вторую ошибку. Ты нарушила сразу две заповеди экипажа Ноль-Девять.

Соседняя капсула захлопнулась, издав усмешку. Освободившийся фельдшер подошел к Ленару и с просьбой не шевелиться начал готовить его вену к введению иглы.

— Что за заповеди? — растерялась Ирма, — Я впервые слышу о каких-то заповедях.

— Не бери в голову, — махнул он рукой, — Просто знай, что ты шестеренка в механизме, а у всех шестеренок должны быть целые зубчики. Хочешь что-то исправить — сначала исправь руку. И не бери на себя больше одной проблемы за раз.

— Хорошо, — кивнула она, — Я запомню твои слова.

— Игорь, — окликнул он врача, — Знайте, если через четыре месяца я проснусь и увижу ее здоровой и полной сил, то я просто умру от счастья.

— Понял, — кивнул Игорь, — Постараюсь сделать ее не до такой степени здоровой.

— Спасибо вам за то, что согласились на эту экспедицию.

— Я предпочитаю благодарность в несколько иной форме, — протянул он, нажал на кнопку, и капсула начала с медленным жужжанием опускать свою крышку, — И никто из вас не посмеет долго болеть, пока я ее не получу.

Последняя капсула захлопнулась, и через несколько секунд биомонитор ненавязчиво выпрямил все изломанные линии. Ирма озабоченно вздохнула с мыслью о том, что ее лечащий врач только что на ее глазах убил четырех пациентов, и все это должно было каким-то образом увязаться с клятвой Гиппократа.

— Ну, вот мы и одни… — заключил фельдшер, и по ушам ударил оглушительный звук тишины.

4. Дендроцефалический олерагенез