Сладкая боль

— С вами сыграли злую шутку. Когда вы выйдете отсюда, то увидите рядом со мной женщину, кстати, очень порядочную, которую вам предъявили вместо Валери. Это ее подруга, и буквально накануне аукциона Валери продала ей свой синий костюм. Выбор за вами, и надеюсь, что вы не пожалеете о нем.

Иронично улыбнувшись и всунув что-то в руку опешившему Гийому, Тамара растаяла словно призрак. Он даже оглянулся по сторонам.

«Как она попала сюда? — подумал правильный Гийом. — Ведь посторонним вход строго воспрещен!»

Очнувшись, Гийом открыл конверт, врученный ему таинственной женщиной. В нем оказался использованный авиабилет Париж — Петербург — Париж на имя Валери Муру. Схватив свой чемодан, Гийом поспешил к выходу.

Черным облаком подплыла Тамара к Светлане, которая, сразу не узнав ее, с недоумением смотрела на молодую женщину, говорившую ей нелицеприятные слова:

— Я сразу почувствовала в тебе то, чего, может быть, ты сама о себе еще не знала. Ты верно рассчитала: Лера для тебя — не противник, но со мной тебе не справиться!

— Тамара! — чуть ли не с благоговейным ужасом произнесла Светлана.

Таинственно улыбаясь и глядя куда-то в сторону, та продолжала:

— Профессия у тебя очень хрупкая… один лишний штрих на лице… и все!..

— Вы мне!.. — возмущенным тоном начала было девушка, но Тамара так посмотрела на нее, что голос Светки осекся.

Наконец расплылись в разные стороны половинки дверей, и появился тот, которого ждали. Он в замешательстве остановился, переводя взгляд с одной на другую участницу, как выразилась Тамара, «злой шутки».

Спиной к нему, рядом с таинственной женщиной в черном, стояла Лера, которая, выждав несколько минут, повернулась и одарила его насмешливой улыбкой незнакомки. В нескольких шагах от них замерла в напряженном ожидании своей судьбы Светка, пытаясь заглянуть ему в глаза. А там… поодаль, стояла она… и, ничего не ожидая, просто смотрела на него.

Гийому не надо было мучиться в выборе, он был антикваром и любил пышные формы рубенсовских женщин, волнующие линии тел красавиц Тициана, которые, в его понимании, преломившись сквозь века, сконцентрировались в сероглазой Валерии. Худую, длинную Светку он без сожаления оставил для любителей авангардных угловатых форм, от которых потом всякий раз бывают синяки.

Не удостоив даже мимолетным вниманием длинную красивую хищницу, он с виновато-счастливой улыбкой поспешил к Валерии.

Тамара, презрительно взглянув на Светку, нехотя бросила:

— Ключи!

Светлана покорно отдала связку ключей молодой женщине, которая в один миг разрушила ее хитроумную интригу.

* * *

— Надеюсь, поиски любви временно прекращаются? — лукаво улыбаясь, спросила Тамара сестру, витавшую в пушистых облаках счастья.

— Ошибаешься! — уверенно заявила та. — Они прекращаются не временно, а навсегда!

— Неужели? — все в том же тоне продолжала Тамара.

— Ну тебя, Томка! — весело рассердилась Валерия. — Я безумно люблю Гийома; ты сама видишь, сколько у него достоинств…

Тамара задорно рассмеялась:

— Любить достоинства, как известно, не составляет большого труда, ты попробуй полюби его недостатки… И только тогда ты сможешь сказать, что счастлива… Люби его мелочность, люби его безалаберность, люби его эгоизм, трусость, грубость, люби предательства.

— О чем ты говоришь? — прервала ее Лера. — Это невозможно!..

— Вот поэтому и невозможно существование счастливого брака, — согласно кивая, заключила Тамара.

Валерия от нее отмахнулась и положила на стеклянную крышку стола конверт.

— Я принесла тебе приглашение на свадьбу.

Тамара игриво подняла брови.

— Лера, все-таки я имею право надеяться на то, что оно — третье, и последнее. Гийом и в самом деле очень славный… Так что на будущее мой совет: ищи свою любовь как ветра в поле, но Гийома не бросай.

— Да прекратишь ты или нет? — возмутилась Валерия. — Что ты мне все гадости говоришь. Гийом — это тот мужчина, которого я искала всю жизнь.

— Но поиски совершенного не имеют временных границ…

— А вот представь себе, я нашла свой идеал!

— Идеал — это эфирное создание, он не может трансформироваться в человека. Идеал как был идеалом, так им и останется. Не пройдет и двух лет, как ты начнешь мне жаловаться на достоинства твоего Гийома, оказавшиеся при ближайшем рассмотрении недостатками: тебе нравится, что он ценитель искусства… Очень скоро тебя станет тошнить от этого, ты будешь психовать, что он возится с замшелым старьем и приходит в неописуемый восторг от какой-нибудь серебряной вилки или ночного горшка одного из Людовиков, — хохотала Тамара, сверкая льдинками слезинок.

— Томка, какая ты скептическая…

— Трезвая, — поправила се сестра.

Сев за стол, Лера принялась раскладывать свои приглашения.

— Вот эти надо отправить по почте, а вот эти — вручить лично, — покончив с сортировкой, сказала она.