Сладкая боль

В аэропорту она уже праздновала свой триумф, как неожиданное появление Тамары поменяло все роли в разыгрываемой ею пьесе. В одно мгновение Тамара выхватила режиссерский жезл из ее рук, и Светке досталась самая незавидная роль — осмеянной неудачницы. Она трудно переживала свое поражение, бесилась, доходила до исступления, представляя самодовольные лица Тамары, Леры, Галины и сознавая, что, может быть, единственный мужчина, который ей по-настоящему понравился, никогда не будет ее. Несколько раз она даже подкарауливала его у дома, но Гийом, завидев белокурую красавицу, бежал от нее как от прокаженной…

Небольшие успехи на подиуме заставляли забывать личные неудачи, но Лоран внес смятение. Светлана очень серьезно отнеслась к его словам. Она стала искать с ним дружбы, надеясь найти в нем опытного советчика. К тому же частые сравнения с Кристиной выводили Светку из себя, так как всегда были не в ее пользу. Если кто-то, рассматривая журнал, натыкался на ее снимки с Кристиной, а фотографам, надо сказать, понравилось обыгрывать их некоторую схожесть, то обычно спрашивал: «Кто это рядом с Эриксен?» Так постепенно к ней стали прилипать слова «та, которая рядом с Эриксен». Светка уже с трудом переносила каждодневное присутствие Кристины в их общей квартире. Она раздражала ее, поднимала со дна души все низменные чувства ненависти и зависти. Светка была на грани срыва. Огромным усилием воли она загнала чувства назад и направила все силы на завоевание престижного места на подиуме.

Причудливый, изломанный, словно отражение кривого зеркала, мир геев заинтересовал девушку. Его царицей была чувственность, она скользила в каждом движении Лорана, в каждом его жесте, взгляде. Светлана стала частой гостьей его фантазийной мастерской.

— Вот, взгляни! Как находишь? — воскликнул Лоран, выплывая из-за расписной китайской ширмы.

Он был в плотно облегающих ноги темно-синих колготах, ярко-красном, сверкающем блестками платье с огромным разрезом, пышное синее боа покачивалось на его плечах. Наряд довершали чалма с брошью и туфли на высоких каблуках.

— Впечатляюще! — одобрила девушка.

— Я хочу это надеть на заключительный выход.

Лоран поворачивался перед зеркалом, внимательно разглядывая линии платья.

— …Может быть, чуть сузить в талии? — спросил он больше себя.

Перехватив восхищенно-удивленный взгляд новой приятельницы, Лоран рассмеялся:

— Да! Мы — больше женщины, чем вы. Ваши движения — инстинктивны, наши — чувственны и обдуманны. — Выхватив из груды тканей желто-золотистый шелк, он приложил его к себе. — …Какая женщина уделяет столько внимания своим нарядам, возится с каждой складкой, вытачкой, столько экспериментирует с макияжем… Вы в большинстве своем стремитесь овладеть мужскими профессиями и ужасно гордитесь, сев в кресло бизнесмена; вы носите строгие костюмы, портфели, возитесь с бумагами, ваши жесты становятся скупыми и прагматичными, в мужчинах вы видите не мужчин, партнеров по бизнесу… Это скучно… вы преуспели в создании на земле третьего рода людей — работающей женщины, от которой нет радости никому, в том числе и ей самой. В конце концов она опомнится, когда ей стукнет лет пятьдесят, но уже, кроме компьютера, никто не ответит ей взаимностью. А потом вы удивляетесь, что мужчины погружаются в чувственный мир геев в поисках женственности. Одна физиология не несет в себе гармонии. Гармония рождается из чувства, а ваши чувства вы отдали бизнесу, стремясь, как вы оправдываете свои действия, выйти из-под власти мужчин. Вы вышли, и теперь вам остается заниматься любовью только с вашей независимостью. Мужчины любят чувственных, а не независимых женщин.

— Но ведь сейчас почти все женщины работают, — осмелилась вставить слово Светлана.

Лоран иронично усмехнулся:

— Мужчины всегда сумеют оставить женщин в дураках: если вы так хотите — работайте… Нам отчасти это даже удобнее, но не рассчитывайте на нашу любовь. Ее мы перенесем в узкий круг настоящих женщин и очаровательных геев.

— Выходит, что в мире уже почти не осталось женщин! — воскликнула Светлана.

Лоран покачал головой.

— Я этого не говорил. Как бы тебе объяснить?.. К примеру, возьмем театр: там много актрис, но настоящих можно пересчитать по пальцам.

— Значит, чтобы быть истинной женщиной, нельзя работать?

— Женщина должна заполнять свой досуг, работать для удовольствия, для самовыражения, но как только работа становится источником ее существования, она перестает быть женщиной. Ведь если бы мужчины и женщины могли жить порознь, тогда было бы понятно стремление последних самим обеспечивать себя, но зачем ценой потери самого дорогого, своей сущности, облегчать участь мужчин, снимая с их плеч заботу о себе, и тем не менее продолжать стремиться к ним?..

— Странно, я никогда не задумывалась об этом, но тем не менее мне кажется, что ты прав.

— А раз я прав, пользуйся своим женским началом, — назидательно произнес Лоран, но, взглянув на растерявшуюся Светку, добавил: — А если ты его не можешь еще нащупать, играй! Будь актрисой! Учись!