Сладкая боль

По своей сути Катерина была довольно славным человеком, но тяготы жизни во Франции превратили ее в вечно завидующее, злобное существо. Они с Тамарой были одногодками и учились в одной школе, затем поступили в университет: Катерина на факультет романских языков, Тамара — на экономический. Несколько раз во время учебы они встречались на студенческих вечерах, а потом, естественно, потеряли друг друга из виду. Их совершенно случайно свела Лера, которая однажды, приехав к сестре, сообщила, что Катя Лункина тоже вышла замуж за француза и теперь живет в Париже, точнее, в его пригороде. Деятельная Лера привезла письмо Екатерине от ее мамы, и таким образом они встретились. Эта встреча принесла Кате бессонные ночи зависти, когда она сравнила свою жизнь с жизнью Тамары.

Учась на последнем курсе, Екатерина для практики работала гидом в «Интуристе», благодаря чему и познакомилась со своим будущим мужем. Он очаровал ее отнюдь не особенными внешними достоинствами, которых, впрочем, и не имел, а просто тем, что был французом. Привлекательная Катя, не задумываясь ни минуты, сразу же согласилась выйти за него замуж. И через год мучительного ожидания Екатерина увидела роскошный Париж, но вкусить этой роскоши ей так и не удалось, несмотря на то что она прожила здесь уже почти пятнадцать лет. Зато в мгновение ока французская столица превратила обладательницу элитарного диплома в уборщицу самолетных салонов авиакомпании «Эр Франс». И это было счастьем при том безденежье, в каком она очутилась. Муж ее то находил, то терял работу, к тому же у него была мечта жить в пригороде. Промучив Катю года два строжайшей экономией в Париже, он подыскал себе работу в одном из отдаленных предместьев столицы и признался, что у него есть деньги и они смогут купить там себе дом. Раньше она пришла бы в ужас от того, что ей придется жить в деревне и видеть Париж только по праздникам, но теперь, вдоволь наубиравшись в самолетных салонах, согласилась. Однако этот переезд не принес ей ожидаемого облегчения. Ее муж, сам трудясь как каторжный, так же щедро нагрузил и Катю. У них был большой дом, который убирала, естественно, Катерина, большой двор и огромное хозяйство: свиньи, куры, кролики, огород. «Зачем покупать в магазинах, — вдалбливал он в голову жены, — когда мы сами можем себя полностью обеспечивать всем необходимым?» Но, несмотря на то что у них уже стали водиться деньги, в их жизни по-прежнему царила экономия, которая своей скупой рукой запрещала зимой отапливать дом, свободно пользоваться электричеством, водой и заставляла разъезжать по барахолкам в надежде купить подешевле на одних и продать подороже на других. Двое их дочерей, родившихся и выросших в доме экономии, с детства были приучены к низкой температуре в комнатах, к простой одежде и работе по хозяйству. Поэтому каждый раз, когда Катя из своего ледяного, неприветливого дома оказывалась в роскошной квартире-будуаре приятельницы, то зависть начинала нашептывать ей терзающие душу и ум слова. Эти пятнадцать лет превратили ленинградку Катю в бесцветную деревенскую женщину с рабочими красноватыми руками. Так получилось, что у нее теперь было только два сладостно-тягостных развлечения: редкие поездки к Тамаре и… таинственные прогулки хозяйки-оборотня по Парижу.

Несмотря на недремлющее око мужа, Катерина умудрялась откладывать деньги на свои сокровенные нужды. Как почти все русские женщины, она страстно любила красиво и дорого одеваться, но условия жизни не позволяли ей делать это явно. Тогда-то, точнее пять лет тому назад, и началась ее вторая жизнь: загадочные поездки в Париж, которые, словно крохотные звездочки, с трудом пробивающиеся сквозь плотный черный туман, на краткий миг освещали мрак ее существования.

Тамара время от времени продавала свои поношенные вещи и однажды пригласила на эту импровизированную распродажу Катю, которая, рассмотрев шикарные наряды, скромно сказала:

— Мне бы брюки какие-нибудь…

— Брюки?! — брови Тамары взметнулись в презрительном недоумении. — Я никогда их не ношу. Женская юбка — это мучительно-сладостная тайна для мужчин, это ловушка. Юбка, открывая, больше скрывает, брюки же, скрывая, открывают все — это тривиально.

Катерина понимающе кивнула, с нежностью лаская руками элегантную одежду известных кутюрье. И тут безумная мысль разрядом электричества пронзила все ее тело: «Куплю, куплю вот этот темно-голубой жакет от Клода Монтана. Пусть дорого, пусть он мне не нужен… не в деревне же носить, но я хочу, я очень хочу его иметь. К тому же по магазинной цене мне никогда его не купить, а Томка продаст дешевле».