Сладкая боль

Вернувшись домой, Катя сразу же спрятала в шкаф пакет с запретным приобретением далеко в шкаф. Теперь, когда она оставалась дома одна, то вынимала жакет и подолгу вертелась в нем перед зеркалом. Таким образом она собрала себе небольшой изысканный гардероб. И вот однажды шальная мысль толкнула ее к сокровенному шкафу, нарядила и, накинув сверху скромный старый плащ, чтобы не привлекать внимания соседей, отправила на поезде в Париж. Выйдя на вокзале Сен-Лазар, Катя поспешно скинула плащ и предстала в образе женщины, всеми силами стремящейся быть элегантной. В этом новом облике она с наслаждением гуляла по шумным парижским бульварам, заходила в кафе, смело открывала двери дорогих бутиков и со скучающим видом богатой дамы рассматривала новые модели, втайне мечтая, чтобы Тамара купила что-нибудь из понравившихся ей вещей и, поносив, продала за полцены.

И в этот раз Катерина по первому же зову примчалась к своей приятельнице. Она была одета в один из бывших костюмов Тамары, надушена остатками отданных ею духов «Angel» и сверкала ярким лаком на ногтях натруженных пальцев. Екатерина старалась зеркально отражать свою подругу, что ей удавалось ровно настолько, насколько можно разглядеть свой истинный облик в кривом зеркале. Часто перед сном, лежа в кровати, Катерина воображала себя на месте Тамары: в ее квартире, одежде, поэтому она с такой жадностью подмечала все черты жизни респектабельной подруги.

— Я не успела убрать постель, — вяло протянула Тамара и неохотно взялась за край простыни.

— Я тебе помогу, — с готовностью предложила свои услуги Катя, чтобы дотронуться, подержать в руках нежно-лиловый шелк простыней.

— Спасибо, — все так же лениво поблагодарила ее хозяйка.

Запахнув поглубже черный кружевной пеньюар, Тамара села за стол перед окном и закурила сигарету.

— Послушай, Катя, давай выпьем по бокалу шампанского, — предложила она, — а то что-то так тоскливо…

— Я никогда не против, — радостно согласилась та.

— Возьми в холодильнике… — дымя сигаретой, зажатой между тонкими холеными пальцами, сказала Тамара гостье, — и бокалы не забудь.

Из кухни донесся восторженно-осторожный возглас:

— Но это же «Dom Perignon»!

— О Господи! Ну и что?

— Так дорого же… Как-то просто взять и выпить…

— Ну налей в бокал, пусть постоит, и потом выпьешь, чтоб было не просто, — усмехнулась Тамара.

Катерина, разлив пенящуюся золотистую влагу в хрустальные бокалы, закурила с разрешения хозяйки ее дорогие сигареты и на мгновение представила себя богатой дамой, равной несравненной Тамаре.

«Везет же Томке, — завертелась извечная и уже привычная ей мысль, — как устроилась!.. Ну а кто мне мешал? Томка — отчаянная, а я — трусливая: лучше как-нибудь, только без риска. Она рискует, а я завидую…»

Екатерина вообще завидовала всем русским, живущим в Париже, но особенно Тамаре. Ей вспомнилось, как она чуть не умерла от безысходной зависти, когда приятельница сообщила ей, что выходит замуж за миллионера. Этот день и сейчас перед ее глазами…

Тамара радовалась, прыгала, танцевала, пела, вытащила из сумки визитную карточку своего жениха и, хвастаясь, показала ей. Екатерина никогда в жизни не держала в руках такой атласной бумаги и не видела такого изящного шрифта. В прихожей раздался звонок, и Тамара, направившись к двери, попросила ее:

— Спрячь визитку и ничего не говори Зойке.

Екатерина поспешно положила карточку в сумку хозяйки и села на диван. В комнату влетела приятельница, наперсница Тамары, яркая ненатуральная блондинка Зоя.

Для Кати не было секретом, чем они занимались, впрочем, приятельницы этого и не скрывали. Там, в Ленинграде, она и разговаривать бы с ними не стала, узнав, что эти милые молодые женщины — проститутки, неважно какие: дорогие, дешевые… а здесь, в Париже, все спуталось, смешалось, и вместо презрения к ним у Кати была зависть, что они могут — вот так, и живут на широкую ногу, а она — нет и прозябает в деревне.

Зойка шумно развалилась на диване, громко шуршала обертками от конфет, хохотала, а в ушах у Кати все стоял радостный голос Тамары: «Представляешь, я выхожу замуж за миллионера!»

Немного придя в себя, Екатерина узнала причину радости Зойки: она купила машину и просто сияла от счастья. Бедной Екатерине пришлось выдержать безумство радости с двух сторон, а в довершение всего сесть в автомобиль с гордо улыбающейся Зойкой за рулем.

Катя приехала домой и заболела, ей не хватало воздуха, несмотря на то что она жадно ловила его ртом. Неизвестно, чем бы это закончилось для нее, если бы через неделю ей не позвонила Тамара и, ищущим утешения голосом, не простонала:

— Приезжай! Мне очень плохо.

Примчавшись в Париж и застав Тамару в слезах, Екатерина даже испугалась.

— Что случилось?

— Зойка — сволочь! Узнала-таки, что Поль сделал мне предложение, и все, все рассказала ему про меня. Катя, ну зачем она это сделала? Катя, зачем?

В глазах Тамары была такая боль, что Катерине стало ее искренне жаль, и тем не менее она впервые спокойно перевела дух и принялась деятельно утешать подругу…